“Это никогда не закончится, разве вы не видите? Ненависть порождает только ненависть и Империум не может быть построен на таком кровавом фундаменте”.
“Ты мне не сын. И что бы ты ни совершил в будущем — тебе им не бывать”.
“Империум не выживет, если не умрёт, брат”…
“Пепел, бегущий сквозь наши пальцы”…
“Я не ваш сын”…
– Лорд-преторианец. – Личный вокс прорубился сквозь голоса призраков.
– Говорите, госпожа, – произнёс он, настроив вокс доспехов так, чтобы не слышали ни Архам, ни Андромеда, ни остальные хускарлы.
– Поступило сообщение, – сказала Армина Фел. – Согласно указаниям, его не переслали астропатами по всей системе. Желаете отправить сигнал?
– Когда появятся первые огни? – спросил он.
– Через два часа, – ответила она.
Через два часа…
– Спасибо, госпожа, – произнёс он и отключил связь.
Он повернулся к Архаму. Вид молодого воина, носящего это имя, призвал другой голос из-за края ночи.
“Чего ты боишься”?
“Что другие погибнут из-за моей слабости. Что я проиграю”.
– Подготовьте сообщение всем подразделениям легиона, – приказал он.
Над Дворцом на краю атмосферы дрейфовала орбитальная платформа “Арка”. Капитан Деметрий Катафалк смотрел в иллюминатор, как скользила ночь. Булавочные уколы света усеивали распространявшуюся тьму, образуя очертания медленно перемещавшихся огромных городов, космических портов и скоплений ульев. Он знал каждую деталь этого вида, что ночью, что днём, что на воссозданных бесконечных изображениях на гололитических экранах, которые заполняли часы, когда он не был в крыле с остальной частью штурмовой роты. Оставшиеся часы были отданы ожиданию.
Он услышал шипение открывавшегося люка за спиной, но не обернулся.
Если бы он посмотрел с другой стороны платформы, то мог бы увидеть просторы космоса. Давным-давно далёких предков, которые прикоснулись к пустоте за пределами неба, приветствовали только звёзды. Теперь ночная сторона Терры сияла огнями военных кораблей. Системные мониторы; переоборудованные торговые буксиры; масстранспорты, перевозящие подкрепления на Терру из пустоты; военные барки, чьи кили заложили ещё до Объединения, когда империя была только мечтой; столь юные реактивные пинасы, что их оружие никогда не говорило в гневе. Все они располагались созвездиями, заполняя мрак, пока свет Терры крался по потемневшей земле.
– Капитан, – раздался за спиной голос Геттеракса. Он повернулся, удивлённый. Магистр связи, назначенный на “Арку”, редко покидал командный кластер в центре платформы.
– С Терры поступил сигнал, прямая передача по личному каналу связи примарха с легионом.
Катафалк моргнул. Он не был излишне впечатлительным или, по крайней мере, в его разуме разрыв между удивлением, оценкой и чётким действием был таким коротким, что едва ли существовал. Но способы связи, которые регулировали пересекавшиеся слои защиты Терры, были точно определены. Были выделены сигнальные и командные частоты, как и каналы на случай непредвиденных обстоятельств и дублирующие схемы. Ничто из этого не включало связь непосредственно с примархом.
– Его отправили всем командирам легиона с Первой по Третью сферы.
– Только легиона?
– Да, капитан.
Он снова моргнул.
– Что в нём говорится?
– Оно генетически зашифровано только для вас, – ответил Геттеракс, протянув металлический инфопланшет. Катафалк взял его, снял бронированную перчатку и прижал большой палец к отверстию у основания планшета. Игла уколола плоть и вернулась с образцом крови. Зелёная статика заполнила экран и затем сложилась в текст. Он прочитал слова и надолго замолчал.
– Привести подразделения легиона на платформе в полную боевую готовность. Это должно быть сделано спокойно и тщательно. Проверить, чтобы все командно-контрольные функции находились в оптимальном состоянии.
– Конечно, капитан… – Геттеракс замолчал. Тихо звеневший на его голове выпуклый сигнальный вокс-модуль не помогал скрыть признаки несогласия, которые он пытался сдержать. – Вы хотите, чтобы это было сделано без приведения остальных подразделений на платформе до равной готовности?
Катафалк кивнул:
– Это произойдёт, но перед этим мы должны быть готовы. Мы – камень под ударами шторма, Геттеракс.
Он снова повернулся к иллюминатору. Ночь уже поглотила всю видимую поверхность. Он узнал огни Бхаба, Дхаулагири и Гравулы.