Он помедлил, вспоминая своё второе предательство. Самое сложное из двух.
– Но затем случился Молех. Ты знаешь, где это? Возможно, об этой битве слышал даже ты. Что я там видел… как восстали мёртвые, как умерли живые. Как моих собратьев принесли в жертву в богохульном ритуале, чтобы ожила мерзость. И в тот день я увидел, что всё, чему учил нас хозяин, все его пылкие проповеди против ведьм и чар Древней Ночи, были ложью. И если его обеты оказались лишь словами, то, что же стоили мои? – он поднял кулак к груди в воинском приветствии, так, как делал с самого принятия в легион. – Поэтому я вернул себе имя. Я вновь обрёл голос. И теперь у меня нет хозяина, но все обратили против меня мечи.
– Ты всё ещё носишь цвета Гвардии Смерти, – недоверчиво произнёс Мортург.
– Изменился Мортарион, а не я, оставшийся стойким сыном Барбаруса.
Мортург кивнул медленно, словно обдумывая открывшуюся истину.
– И ты бы убил нашего отца, если бы увидел вновь?
– Без промедлений.
– И это ты намереваешься сделать? Найти способ?
– Это всё, ради чего я живу.
Они оба понимали, что время обмана прошло. Хорак не пытался спасти жизнь, а говорил правду, и Кризос Мортург видел это. Надежда продолжала цепляться за него – крошечная возможность, тонкая как паутина.
Мы хотим одного и того же.
Но Мортург не двигался. Его воины не опускали болтеров, отслеживая любые признаки предательства и опасности. Чёрный Щит нахмурился, плоть заскрипела по стали. Он оценивал всё, к чему это могло привести.
А затем тишину нарушил треск керамита. В метре от него наполовину поднялся Хесч, едва держа болтер в дрожащей руке. По шлему заплясали электрические искры, когда воин качнулся вперёд, из ствола шёл дым. Обезумевший от боли и видящий только врагов Хесч успел выстрелить лишь раз прежде, чем его навсегда остановил огонь Чёрных Щитов. Но выстрел был меток и летел прямо в шлем Мортурга.
Хорак крутанулся, пытаясь поставить клинок косы между летящим с нарядом и целью, но такого не смог бы сделать даже он. Последний выстрел Хесча попал прямо в лоб Мортурга, болт погрузился в плоть, а затем он взорвался, разорвав кости…
Но этого не произошло. Хотя так и должно было быть.
Болт врезался в нечто там, где было ничего, и отскочил от кожи воина, словно пузырь от воды, отлетел, словно гильза. Мортург пошатнулся, моргая, от его доспехов запахло озоном. Вокруг потрёпанной чёрной брони разошлись клубы дыма, смрадные, словно храмовые благовония.
Хорак немедленно инстинктивно понял, что произошло, ощутив, почувствовав, вспомнив ужасающее предательство на Молехе и последовавший за этим кошмар.
– Ведьмовство! – зашипел он, и резко обернулся, оглядываясь, ища внешний источник.
Но его не было. Мортург встряхнулся, и по его открытой коже прошёл светящийся разряд. В тусклом солнце казалось, что его очертания мерцают, на мгновение оказавшись между двух миров.
– Не спеши осуждать, – предупредил он, вновь став цельным после одного лишь шага к Хораку. – Выбора у меня не было.
– Колдун, – зашипел Хорак. Он попятился, держа косу в защитной позиции.
– Мортарион пал! – страстно возразил Кризос, не поднимая оружия. – Старые запреты бессмысленны. Куда они нас завели?
Но Хорак больше его не слушал. Он смотрел на покрытое шрамами лицо боевого брата и видел, как под ним вздымается неестественный свет.
Как же ты выжил?Никто там не выжил.– Тогда ты был убит, – произнёс Хорак, обвиняя брата. – Все были убиты.
– И всё же я превозмог, – парировал Кризос.
– Лучше умереть, – сплюнул Хорак, сменив хватку на косе. – Чем принять такое.
– Уча нас этому, Мортарион ошибался.
– И когда он дрогнул, я отринул его, – рассмеялся Хорак, готовясь нанести удар. – Но я сохранил свои убеждения, даже отказавшись от всего, что было. И если моей веры достаточно, чтобы отвергнуть сотворившего меня, с чего ты взял, что я буду терпеть нечистую порчу в тебе, Кризос?
– Брат, не делай этого.
Слишком поздно. Хорак, в чьих глазах загорелся безумный пыл, поднял косу и бросился на дерзнувшего стать перед ним псайкера. На мгновение казалось, что Мортург пытается остановить своих воинов, не дать им убить Хорака и защитить себя. Но в такой суматохе его приказы были бесполезны. Внизу стояло более двадцати воинов, и не один из них не дрогнул и не медлил. Хорак ощутил, как в него вонзаются первые болты, раскалывая древние доспехи, вбивая в тело осколки, глубоко погружаясь в старую плоть, видевшую рассвет на сотне миров. Он сбился с шага на болотистой земле, но воины не прекращали стрелять. Мортург закричал, тщетно приказывая им остановиться. Края его брони всё ещё были окутаны ведьминым огнём.