- Я не пробовал петь, - неожиданно вспомнил Гурд. Петь в такой ситуации было глупо, но перед лицом смерти мальчик был готов на все. И он запел единственное, что на тот момент пришло ему на ум. Голос Гурда звучал очень тихо и дрожал:
Если друг не смеется,
Ты включи ему солнце,
Ты включи ему звезды.
Это просто.
Мальчик понимал всю абсурдность петь этому монстру про дружбу, но продолжал, заставляя звуки своего голоса выстраиваться в мелодию:
Ты исправь ошибку,
Превращая в улыбку
Все грустинки и слезы.
Это просто.
Змея, казалось, тоже понимала охватившее мальчика безу-мие. Она остановилась, смотря маленькими злобными глазками на Гурда. А мальчик продолжал петь. Голос его креп, и мелодия, до того звучавшая слишком жалко, становилась похожей на веселую детскую песню, которая неведомо каким образом всплыла в голове Гурда.
Мальчик пел, а змея, смотревшая на него, моргала в такт, это было так нелепо, что он невольно развеселился. Ему стало смешно, страх действительно отступал. Гурд пел о солнце, и ему казалось, что вокруг становится светлее, он пел о друзьях и не чувствовал себя таким уж одиноким.
Когда эта песня закончилась, Гурд спел ее снова, а потом вспомнил о задиристой веселой песне, которую распевал вместе с деревенской ребятней после очередной удавшейся шалости. Мальчик смотрел на существо, сотканное из тумана, и видел, что оно становится прозрачнее и теряет свою телесность, да и туман кругом рассеивался. Гурд понимал, что песни прогнали из его сердца страх, и от них бежал туман. Это еще больше его обрадовало. Теперь, когда ужас не сковывал его сердце, мальчик вновь мог слышать голос Вестника. И Гурд пошел туда, куда звал его голос, громко напевая веселые песни.
Глава 5. Дом
С песнями идти было просто и не страшно, но бесконечно так не могло продолжаться. Постепенно Гурд стал уставать: ноги требовали отдыха, голос охрип, и мальчик уже не мог более петь. Ему хотелось становиться и отдохнуть, но Вестник звал вперед. Стоило Гурду замолчать, как туман вновь стал набирать силу, клубясь и бросаясь к ногам. И мальчик шел в тумане. Когда страх снова начинал сковывать его сердце, заглушая голос Вестника, мальчик начинал петь и пел, пока хватало сил. Голос кольца торопил. Гурд не знал, сколько времени уже шел, но чувствовал, что долго не продержится. Ему хотелось спать, но этого нельзя было делать - стоило расслабиться, и туман тут же подбирался к нему.
Пока Гурд шел, он думал о том, что ждет его. Что еще ему придется пережить? Мальчик так устал от бесконечного скитания. Раненная рука не беспокоила его, Унай оказалась хорошим врачом, хотя для того, чтобы рана полностью зажила, потребуется еще много времени. Гурд не знал, что случилось с его друзьями, но верил, что еще встретит созданий Мастера. Пусть туман разлучил их, но у мальчика остался еще последний спутник - тихий голос, который Гурд будет беречь, чего бы ему это не стоило. В минуты слабости Гурду хотелось сдаться и забыть об этом неумолкающем голосе, но мальчик знал, что его верный проводник, - возможно, единственное спасение в этом бесконечном белом пространстве.
Гурд слабел, ноги заплетались, ему огромного труда стоило заставлять их шевелиться. Только из упрямства он все еще продвигался вперед. Ему так хотелось отдохнуть, но мальчик пообещал себе, что даже если не сможет идти, будет поползти туда, куда его ведет голос кольца до тех пор, пока силы не покинут его. В тумане не было ориентиров, не было направления, зрение или слух были не нужны. Иногда Гурд закрывал глаза, позволяя себе небольшим передышки, но вскоре открывал их, боясь заснуть на ходу. Он больше не пел, - собственный голос предал его и не подчинялся. Ноги тоже были готовы к бунту. Гурд чувствовал, как усталость наваливается на него. Он уже плохо соображал, в голове его, казалось, тоже был туман. Лишь неумолкающий голос манил куда-то вперед.
Неожиданно Гурд вздрогнул. Он заснул! Мальчик не мог поверить, что это случилось, но он заснул прямо на ходу. Проспал ли он несколько минут или дольше, Гурд не знал, он лишь видел вокруг себя молоко тумана. Страх вновь стал просачиваться в сердце мальчика. Гурд чувствовал, что снова ощущает чужое присутствие, - туман набирал силу. Гурд не мог больше петь вслух и начал бояться, а голос кольца звучал все тише. Мальчик стал петь просебя, но это помогало меньше.
Страх был сильнейшим оружием тумана, но, даже понимая это, было не так просто с ним справиться. Мальчик боролся, как мог. Рядом с собой он снова видел появившиеся тени. Без сомнения это была та змея. Скрытое туманом тело извивалось, нагоняя ужас на одинокого путника. Гурд старался не смотреть на нее, напевая просебя веселые песни, но невольно обращал внимание на замысловатый танец теней.