Случайно ли, или по злобной воле тумана, сквозь окружавший Гурда кокон мальчик на мгновение увидел туманника и встретился с ним взглядом. Он был полон боли, страха и понимания. Наконец, он узнал, что получит за верную службу своему хозяину - небытие и забвение. Спустя несколько мгновений его не стало, а одежда, столько времени служившая ему, опала на землю.
Наконец, весь туман собрался вокруг мальчика. Он так долго жаждал этого момента, с тех пор, когда робко поселился в лесу, окружавшим Айнгуд, он тайно следил за упрямым мальчишкой. Уже тогда сердце Гурда так призывно манило, звало. Но вестник стоял на страже и не давал туману захватить его. И столько времени и сил было потрачено ради этого дня. Туман с упоением наслаждался последними мгновениями прежде, чем остервенелым, бушующим потоком влиться в охладевшее, но еще бьющееся сердце мальчика. Он стремился занять каждый уголок, всякое свободное место, всецело уместив свое разросшееся тело в маленьком куске человеческой плоти.
Черты Гурда проступили сквозь туман. Это заставило Идрака плотнее сжать рукоять меча. Он смотрел на мальчика и не мог его узнать: лицо исказила маска жестокости, уголки рта опустились, вокруг него и на лбу пролегли морщины. Казалось, от его мальчишеского лица ничего не осталось, оно стало слишком взрослым и отталкивающим.
Деревянный человек понимал, что именно сейчас он должен использовать доверенный ему эспадон. Он приблизился к Гурду. Унай поняла, что собирался сделать брат, но не остановила его. Идрак был рад, что глаза мальчика все еще закрыты, выполнить обещание и без того оказалось трудным. Неуверенно он поднял меч. Перед ним сейчас стоял уже не его друг, но Идрак все медлил, понимая, что теряет драгоценные минуты. И все же он замахнулся, но не смог нанести удар. Мастер создал их любящими, добрыми, сердечными. Убийство было противно их природе. И Идрак отбросил оружие в сторону, будто оно жгло ему руки. Никогда! Никогда он не сможет лишить кого-либо жизни. Даже если теперь они проиграли эту войну.
Туману приносило удовольствие менять мальчика, искажать его тело, извращать его разум. Практически весь он уже принадлежал захватчику, но сердце все еще не было полностью охвачено им. Туман не сразу понял причину этого. Он насторожился, как лесной хищник, оскалился, и ощутил, что оказался в западне. Сердце Гурда было уже кем-то занято. И до сих пор скрытое присутствие хозяина теперь жгло туман, заставляя его выть и метаться, в надежде сбежать. Только ему некуда было деться: ни Унай, ни Идрак не смогли бы впустить его в себя, сердце же мира он уже выжег, и оно не способно принять его вновь, а верный туманник растворился. Злобно шипя, туман силился выгнать законного хозяина, но распался прахом от его присутствия. Вся его злоба и ненависть осыпались, как пыль, заставляя съеживаться и скулить. Вскоре от тумана ничего не осталось потому, что в нем не было ничего кроме жадности, зависти, лицемерия, хитрости и тщеславия.
Туман был повержен. Унай и Идрак сразу же поняли это по вернувшемуся знакомому выражению лица Гурда, почувствовали, что вокруг больше не было ничего гнетущего и опасного. Мальчик обмяк, как тряпичная кукла, и стал падать. Друзья тут же бросились к нему и успели подхватить. Они осторожно уложили его на землю. Унай кинулась к валявшимся недалеко сумкам Гурда, и так же быстро вернулась обратно с бутылем воды. Она опрыскала его лицо водой, но мальчик не приходил в себя. Идрак заметил, что его грудь не вздымается, и приложил к ней ухо, в надежде услышать биение сердца. Но Гурд был мертв. Друг не мог в это поверить, он вновь склонился к телу, но не услышал ни звука. А потом был удар и еще один, и жизнь вновь возвращалась в покинутую обитель. Гурд задышал и с трудом открыл глаза.
- Все закончилось? - были первыми его словами.
Унай кинулась обнимать его, роняя горячие слезы на его мокрую куртку. Идрак облегченно вздохнул и облокотился на ствол ближайшего дерева. Это ночь была слишком длинной и тяжелой даже для него.
- Да, туман исчез, - он улыбался, долгая и жестокая война была выиграна. - Но мы не знаем, что произошло.
Гурд постарался приподняться на локтях, но мышцы его не слушались.
- Ты же замерз, - воскликнула Унай. Мальчик никогда не видел ее такой счастливой и растерянной одновременно. В свете луны она казалась ему обычной девчонкой. В лесу было довольно темно, и мальчик едва различал силуэты друзей.