— Простите, — буркнул Гунтер, не выдержав испепеляющего взгляда ксёндза, и, развернувшись, зашагал прочь, к вокзалу.
А в поезде он ехал в одном купе с толстеньким и розовощёким чиновником из ведомства Альфреда Розенберга, направлявшимся с каким-то докладом в Берлин. Говорили о войне, дальнейшей судьбе Европы, после того как Англия и Франция объявили войну Рейху. И вдруг выглядевший очень добродушным и приветливым толстяк помрачнел, сказав слова, надолго запомнившиеся Гунтеру:
— Знаете, молодой человек, наступившая война крайне необычна. Нет, в смысле танков и артиллерии всё как и прежде, я имею в виду другое… От снарядов и пуль сейчас погибли всего несколько тысяч, а вот этим рукам, — чиновник вытянул вперёд ладони, — предстоит истребить в десятки раз больше… Если вам однажды предложат съездить на экскурсию в новый исправительный лагерь под Варшавой, где мне приходится нынче служить, не соглашайтесь. Поберегите рассудок. Это очень плохое место.
Гунтер сначала не понял, о чём идёт речь, но, когда толстяк, открыв бутылку коньяку, стал разговорчивее и подробнее поведал о своей «работе», лейтенант Райхерт убедился: слова из «Майн Кампф» начали обретать видимое воплощение. Именем Бога Германия пошла против Бога…
Война — это просто: ты здесь, впереди враг. Врага следует уничтожить или принудить сдаться. Но убивать людей просто так, из-за «неправильного происхождения» или других политических убеждений?.. Что же происходит вокруг, а?
«Правительство и Фюрер, одобрившие эту затею, роют себе яму, — подумал в тот момент Гунтер. — Подобного скотства не было со времён Нерона! А если о таких вот «исправительных лагерях» узнают за границей (а ведь непременно узнают!), на нас взъестся весь мир! От Китая до Бразилии… Как прикажете воевать против всей планеты?»
Гунтер понял — пока не поздно, нужно как-то остановить этот ужас. Образумить руководство, втолковать господам из рейхсканцелярии, что подобные вещи никогда не могут остаться скрытыми и безнаказанными! Только как это сделать?
Да никак!
Тебя и слушать не будут, а, сказав слово против действий партии, SS и Фюрера, ты рискуешь лишиться не только серебристых лейтенантских погон, но, вдобавок можешь оказаться в учреждении вроде того, в котором служит улыбчивый чиновник, видимо, давно уяснивший, в какое дерьмо вляпался… Так что, дорогой Гунтер фон Райхерт, давай забудем о пьяных излияниях случайного попутчика и спокойно доберёмся до родного поместья. Твоё дело — честная война.
Райхерт, родовое гнездо на левом берегу Рейна, расположилось среди лесов, покрывавших Арденны, у южных склонов хребта Айфель. Места, что и говорить, красивейшие, почти не тронутые цивилизацией. Узенькие быстрые речки, огромные ели в три обхвата, чистый горный воздух, не изгаженный угольной пылью или заводским дымом. Промышленные центры Рурской области гораздо севернее, а здесь, почти на границе Люксембурга — девственная природа, сохранявшая свой облик неизменным вот уже почти тысячелетие. Всего сотней километров южнее — легендарный Вормс, столица древнегерманских королей, город, откуда Гунтеров тёзка с братьями Гернотом и Гизельхером некогда отправились к королю Этцелю, в свой последний поход. Говорят, что совсем неподалёку от этих краёв находится место, где Хаген спрятал знаменитый клад Нибелунгов… Теперь лишь воды Рейна до Господь Бог знают, в каких глубинах покоится сокровище, погубившее Зигфрида и бургундских властителей…