– Злобным норманном, – старательно выговорил рыцарь с белым львом. – И еще как-то… Не помню. Зато ты, пьянчуга, сказал, будто я трус!
– Да? – озадачился сэр Мишель. – А почему?
– Прекратите! – Пожилой аббат, поддерживаемый ухмыляющимся братом Корнелиусом, снова возвел очи горе. – Судари мои, идите в дом и, помолясь, мирно вкушайте отдых!
Оба сударя, выдыхая винные пары, словно и не услышали речей священника. Им было не до того.
– Черномазый сарацин! – Сэр Мишель бросил в лицо противника первое вывернувшееся на язык оскорбление. – Еретик!
– Почему это я – еретик? – уязвился Горациус. – Это ты весь вечер орал, будто являешься потомком какого-то одноглазого языческого божка! Как его там?..
– Одина! – рявкнул сэр Мишель. Услышав подобные речи, аббат еще больше ослабел и повис на руках брата Корнелиуса. Любому христианину должно быть известно, что языческих богов никогда не существовало, а поклонение им карается духовным судом и отлучением от церкви.
– Нехристь! – выкрикнул сэр Горациус и, едва не споткнувшись об валявшийся на дворе камень, ринулся в атаку. Его меч с почти неслышным уху шипением рассек воздух над головой сэра Мишеля, но почему-то вонзился не в противника, а описал крутую дугу и высек искры из устилавших двор булыжников.
– Промахнулся, – ядовито заметил сэр Мишель и некуртуазно рыгнул. – А вот тебе!..
Теперь клинок нормандца обрушился на Горациуса…
В трактатах знаменитейших мудрецов (как христиан, так и древних ромеев) стократно указывалась непреложная истина: «Безмерное питие вина не способствует остроте разума и точности движений». Что на своем примере и подтвердили два благородных сэра. Увы, но Горациус из Наварры и Мишель де Фармер из Нормандии, решившие задержаться в странноприимном доме монастыря Святой Троицы, потребляли вино со вчерашнего вечера и к рассвету опьянели столь значительно, что позабыли о запрете Церкви обнажать оружие на освященной земле.
Аббат вновь попытался напомнить об этом рыцарям.
– Кому Церковь не мать, тому Бог не отец! – с рыданиями в голосе провозгласил отец Теобальд. И вдруг настоятель, глядя на блистающие средь двора обители отточенные мечи, воспрял духом, вырвался из сильных волосатых лап брата Корнелия, воздел над головой два перста и… – Пре-кра-тить! – Этот вопль священника совпал с несколькими звонкими ударами железом о железо. – Отлучу!
Это была серьезная угроза. Если ты живешь в последнем десятилетии XII века и знаешь, что Святая Церковь возвышается даже над императорами, королями и герцогами, направляя и указуя, ты, сколь бы ни был пьян, не станешь губить душу.
– Может быть, помиримся? – Горациус первым опустил меч. – И потом, я спать хочу…
– А я хочу отыграться! – воскликнул сэр Мишель. – Какой из меня рыцарь без лошади, доспеха и без денег?
– Знаю, какой! Ик… – пьяно кивнул Горациус из Наварры. – Странствующий!
И рек он истину. Сэр Мишель де Фармер, старший сын барона Александра де Фармер действительно был не просто рыцарем, но рыцарем странствующим. А если выражаться понятнее – бродячим искателем всяко разных чудесных приключений на свою голову.
Сэр Мишель ехал к папеньке.
Еще вчера вечером, остановившись на ночлег в бенедиктинской обители Святой Троицы, молодой рыцарь дал самому себе твердое и незыблемое слово: вина не пить, в кости не играть, в драки не встревать, а вовсе показать монахам самого себя благочестивым христианским паладином, каковой алчет лишь ночлега под крышей да малую толику хлеба насущного.
…Нельзя сказать, что папенька сэра Мишеля – уважаемый в округе барон Александр де Фармер – со слезами умиления ожидал прибытия в родовой замок старшего отпрыска. Да, разумеется, Мишель был любимым сыном барона, наследником и носителем славного имени Фармеров, обладателем дворянского герба и вассалом аржантанского графа. Однако монсеньор Александр де Фармер лишь тяжело вздыхал и бормотал молитвы при сообщении о том, что возлюбленное детище снова появилось у ворот маленького замка, выстроенного средь дремучих нормандских лесов. У всех дети как дети: занимаются хозяйством или идут на войну, к королю Ричарду, ну, или, на худой конец, женятся. А этот?
«За какие грехи Господь послал мне такого сына? – сокрушенно думал барон Александр. – Пьет, развратничает, шляется где ни попадя, дерется, а потом приходит и клянчит деньги!»
Да, господин барон с ошеломляющей точностью охарактеризовал образ жизни собственного сына. Мишель действительно любил вино, женщин, поединки и вольные странствия. И это несмотря на достаточно молодой возраст – Фармер-младший родился семнадцать лет назад, в 1172 году. Как раз тогда в королевстве Иерусалимском взошел на престол Балдуин IV, а сарацины пленили графа Раймунда Триполийского…