- Довольно! Уже спать давно пора. Живо по шатрам! – вдруг скомандовал Мерлин, с трудом поднимаясь на ноги – всего за несколько часов остывшая земля лишила старца подвижности. Но это не помешало ему добраться до яркого шёлкового шатра, распахнуть широкие полы, и скрыться внутри, затворив за собой полоски ткани.
Вслед за ним со своих мест поднялись Рагнар и Орлин.
- Догдар, ты сегодня за часового! – произнёс Рагнар, скрываясь в шатре. Сотнику уже скрылся внутри шёлковой крыши. А когда повернулся назад к костру, на него уставились большие карие глаза эльфийки.
- Хочешь, я посижу с тобой?
- Хочу! – набравшись смелости, воин дал ответ. Ответ, который и ждала от него Неясыть. Она поднялась, и грациозными, едва заметными шагами обогнула костёр, и уселась рядом с воином. Почти сразу её голова оказалась у Догдара на плече. Заметив это, воин осторожно приобнял её и прижал к себе, и сразу почувствовал, что в ту секунду девушка целиком ему доверилась. Её голова, руки, и тело мгновенно обмякли; она была совершенно расслабленна и, казалось, доверяла воину. Доверяла, потому что знала – сейчас, когда она с ним, ей ничего не страшно. Догдар почти сразу почувствовал это, и какое-то время ему хотелось приласкать девушку, но она так пригрелась у него на плече, что воин не посмел её тревожить. Какое-то время они сидели так, согревая друг друга, пока Неясыть вдруг не подала голос.
- Знаешь, Догдар! А ты мне сразу понравился… - призналась она, поворачивая к воину расплывшееся в улыбке лицо. – В ту самую минуту, когда вы с Орлиным увидели меня там, у дворца. Ты бросился защищать меня от оравы стражников, а потом долго нёс на руках. Я видела, как ты смущался – эти гвардейцы разорвали мне почти всю одежду, и ты старался не смотреть в мою сторону. Я тогда была ещё очень слаба, но не могла не заметить, как смягчалось твоё лицо, когда Орлин принимал у тебя ношу.
- А что тебя туда привело? – поинтересовался Догдар: его голос показался девушке неожиданно резким. Она даже чуть приподнялась, и уже хотела высвободиться из сладостных объятий воина, но в последний момент что-то заставило эльфийку передумать. Она вернулась на место и всё-таки ответила Догдару. Только теперь её голос не казался ему таким приветливым, таким родным.
- То же, что и всех… - ответила она ровным спокойным тоном, хотя ещё мгновение спустя звук в её глотке просто звенел от неиссякаемого, казалось, безграничного счастья. – Я хотела получить ману, которой не было.
- А как получилось, что на тебя напали гвардейцы? – Догдар заметно оживился: видно, ему не очень нравилось, как девушка обсуждает при нём дни их первой встречи.
- Ко дворцу я пришла одна, а когда началась осада, отбилась от толпы осадчиков. Гвардейцы бросились на защиту дворца – часть осталась у стен, часть погналась за горожанами. За мной увязалось несколько стражников. Я долго убегала от них, набегу отстреливаясь из лука. Мои стрелы почти всегда попадали в цель, часть гвардейцев отстала. Но совсем отбиться от погони мне не удалось. Я бежала, пока не попала в тупик. Отстреливалась, пока гвардейцы были ещё далеко, но успела сразить только двоих – остальные обступили меня, ожидая, что сдамся, едва только они покажут мне свои клинки. Но вместо этого я выхватила нож, и отбивалась, пока не пришли вы…
Воспоминания утомили эльфийку; договорив, удобнее устроилась у воина на плече и сладко засопела. Догдар с нежностью посмотрел на неё и тоже затих. Он слышал, как угли мерно потрескивали в пламени костра; его яркие языки жадно лизали чёрную занавесь ночи, настолько плотную, что вокруг нельзя было разглядеть ничего, кроме нечетких силуэтов. И тогда всё то, что днём казалось простым и понятным, сейчас выглядело совершенно иначе, так что сквозь эту плотную чёрную занавесь нельзя было понять, где что. Догдар сидел, глядя в темноту, и даже не пытался вглядеться в её непроницаемую черноту. Погружённый в сладостное тепло, он опускал тяжёлые веки, а потом снова поднимал их. Какое-то время глаза оставались открытыми, но потом закрывались снова, и Догдар открывал их до тех пор, пока Тайния, Дева Ночи, не погрузила его в сладостные объятья сна…
*** *** ***
Коридор Миров был пуст. Потому что только сумрак и вечный холод – его вечные посетители. Чернота Окружающего прячет под плотными тенями далёкие стены, криво изогнутый потолок скрывается вдалеке, и только пол, чёрный, как и весь коридор, не прикрыт ни чем. Он прячем под собой уходящие далеко вглубь корни, уходящие далеко вглубь бескрайних просторов окружающего. Эти корни принадлежат единственному существу, обитающему в этом безжизненном пространстве – Хозяину Сущего. Они уходят в недра Хаоса черед особое отверстие. Корни связывают Хозяина Сущего с Коридором и с бескрайними просторами окружающего, откуда он получает жизненную энергию – для себя и для сотен големов, взращённых под куполом прозрачной перевёрнутой чаши. Чаша эта и есть тело Хозяина Сущего, из которого вырастает особый шест, на котором крепиться подвижная перекладина. На неё за прочные цепи крепятся две чаши, чаша добра и чаша зла, тьмы и света. Они являются мерилом зла во всём Окружающем. И потому, как ведут себя они – спокойно или, напротив, встревожено покачиваются, а так же по тому, как ведёт себя пламя, можно определить, стоит ли ждать опасности.