Еще кто-то с содроганием рассказывал о существе, отдаленно напоминавшем человека, но имевшем донельзя жуткий вид и, похоже, бессмертном… точнее, неуязвимом для оружия. А главное: это существо — рассказчик прозвал его Тварью-Без-Лица и собутыльники это прозвище дружно подхватили — стремилось убить всякого, кто встречался на пути. Жестоко убить. И без особого смысла… если, конечно, не считать таковым желание найти человека по имени Даррен. Именно про Даррена обыкновенно спрашивала Тварь-Без-Лица, прежде чем выпотрошить очередную жертву или перерезать ей горло.
Услышав знакомое имя, предиктор Ян просто не мог себе позволить счесть это простым совпадением — мигом навострил уши. И вскоре услышал от еще одного посетителя таверны, подсевшего к столу рассказчика, что впервые существо, подходящее под описание, видели в Грейпорте… точнее, в том, что от него осталось. А это значило, что движется Тварь-Без-Лица от побережья с запада на восток. И Фрейгольд рано или поздно окажется у нее на пути.
Надо ли говорить, что едва придя к последнему умозаключению, предиктор Ян залпом допил остатки пива из кружки и поспешил доложиться Магистру. Ну… то есть, как поспешил. Неровной неуверенной походкой проковылял по улице до ближайшего извозчика, чтобы тот в целости-сохранности довез предиктора до занятого Орденом особняка.
К Яну и его образу действий Даррен успел привыкнуть. Так что выслушал его и воспринял рассказанное заплетающимся языком со всей серьезностью.
А тем временем к югу от Мид-Бранга силы Белого Ордена готовились к новой большой битве. К сражению, которое после давешней победы обещало стать решающим. И собирались либо добить разбитых в том, прошлом бою орков, окончательно положив конец их вторжению, либо… Впрочем, о других возможных исходах, кроме собственной победы, в рядах Белых Рыцарей даже задумываться считалось дурным тоном.
К лагерю стекались новые толпы ополченцев… вернее, их сгоняли группы вербовщиков из рыцарей и собственных же старших товарищей. Эти, последние после недавно выигранной битвы чувствовали себя, похоже, настоящими воинами. Отчего смотрели свысока, словно на глупых избалованных детей, на всех тех, кто еще не держал в руках меча или пики. И не знал, какой запах стоит над полем боя, заваленным свежими трупами.
Именно эти, пережившее сражение, ополченцы проявляли теперь при вербовке особое рвение. Загребая в ряды воинства, похоже, всякого, кто был способен хотя бы удержать в руках оружие. В толпах новобранцев, понуро бредших к лагерю, можно было увидеть и хилых подростков, и еле переступавших согбенных стариков, и даже женщин. Ополченцы-вербовщики подгоняли новичков гневными окриками и отборными ругательствами.
Уже в лагере толпу новичков разбивали на отряды и определяли под начало ополченцев-ветеранов.
Не сидели без дела и рыцари. Кто-то с остервенением точил меч. Кто-то осматривал доспехи — все ли в порядке, не требуется ли починка? А кто-то наспех обучал ополченцев боевым приемам или освежал собственные навыки обращения с оружием.
Непрерывно стучали молоты: кузнецы прямо в поле чинили оружие или изготовляли новое — в ряды воинства Света влилось столько народу, что даже ржавых дедовских клинков уже на всех не хватало. Скрипя колесами, в лагерь въезжали вереницы телег, полных провианта и фуража. Перед группами воинов яростно витийствовали проповедники в белых хламидах — доносили до них важность предстоящей битвы.
В общем, все были при делах, каждый — занят. И никому даже в голову не пришло обратить внимание на одного лишнего ополченца. В самом-то деле, чего обращать? Раз человек, значит свой, беспокоиться не о чем. Не орк же и не эльф. А раз не о чем беспокоиться, раз опасности никакой нет, то и внимания к себе этот человек особого не притягивал.
Выглядел он примерно как большинство ополченцев первого набора, полагавших теперь себя матерыми вояками. Ржавая кольчуга на плечах, небольшой топорик… явно когда-то использовавшийся для колки дров — на поясе. В руке ополченец нес трофейную орочью палицу, закинув ее на плечо. А смуглое — непривычно смуглое для этих мест — лицо прятал отчасти под трофейным же рогатым шлемом, отчасти под тряпкой, обмотанной вокруг шеи и головы до самого носа и только рот оставлявшей открытым. Тряпка тоже не вызывала подозрений — после битвы многие ее участники щеголяли повязанной головой, рукой или плечом, пострадавшими в сече.
И невдомек было тем, кому этот ополченец попадался на глаза, что на лицо он на самом деле не жаловался, как и на здоровье. Что повязка нужна ему только для маскировки. А оружие, кольчуга и шлем были отобраны у одного ротозея, ныне лежавшего где-то в кустах с перерезанным горлом.
Роль, которую в своем замысле Эдгар предложил Салеху, узнав что тот является вором, последнего более чем устраивала. Да, с Посохом Огня и Мечом Льда пришлось расстаться, дабы посланник Серого Ордена передал их оркам. Зато Салех мог рассчитывать на утешительный приз… до которого, правда, ему предстояло добраться самому. Впрочем, и этому вор не огорчился — не впервой.
Разумеется, речь шла о Рассеивающем Скипетре — реликвии Белого Ордена. Эдгар счел, что магическое оружие, даже попав в зеленые руки орков может оказаться бесполезным против Белых Рыцарей, защищенных силой Скипетра. Зато если Салеху удастся умыкнуть реликвию, будет убито два зайца сразу. С одной стороны исчезнет защита от магии; с другой вору будет, что предложить покупателям… щедрым покупателям вместо Меча и Посоха. Оружие, конечно, дело хорошее, но и защита лишней не будет. Ведь и богатому купцу, и не менее богатому землевладельцу угрожают не только клинки врагов. Но и проклятья колдунов да злокозненная волшба чародеев-Лаин, теми же врагами науськанных. Возможность не опасаться хотя бы этих супостатов, особенно гнусных в своей неуловимости, должно, как надеялся Салех, заставить любого богатея раскрыть ему навстречу сердце… и, разумеется, кошелек.
Только это от вора и требовалось: стянуть Рассеивающий Скипетр, после чего улизнуть живым, ну и найти покупателя, конечно. А главное — иметь больше дела с посланцем Серого Ордена Салеху не грозило. Что тоже было кстати. Потому как сотрудничать с человеком, едва его не прикончившим, вора не прельщало.
Лагерь Белого Ордена занимал много места и был целым городом из шатров и палаток — со своими улицами, кварталами и площадями. Заблудиться можно… только если переплетение городских улиц не успело стать для тебя таким же привычным местом обитания и поживы, как лес для волка. Да и без того разыскать шатер Великого Магистра труда не составило. Располагался он в самом центре лагеря и был самым большим среди этих временных сооружений. А еще — и это не могло не броситься Салеху в глаза — был сделан из просто-таки вызывающе-белой ткани. Чью белизну не нарушали ни пятна крови, ни нанесенная ветром пыль, ни грязь.
«Чистят его что ли каждый день?» — с удивлением задавался вопросом Салех.
Хоть до шатра он добрался сравнительно легко, но когда добрался и присмотрелся к обители Великого Магистра, сразу понял: начинаются трудности. Во-первых, у самого входа в шатер дежурили два рыцаря, опиравшиеся на двуручные мечи. А во-вторых, другой возможности, кроме как через вход, проникнуть внутрь, похоже, не было.
Натянут шатер был туго — снизу не подлезть. Особенно в рогатом шлеме и при оружии. А белоснежная ткань оказалась на удивление крепкой. Ножу, который Салех носил в сапоге, она, во всяком случае, не поддалась. Правда, поддалась топорику, однако и с его помощью дыру удалось проделать совсем маленькую — добро, если рука пролезет.
Мало того! Вдобавок за этим занятием вора застал проходивший мимо ополченец.