— Эй! Ты что это делаешь? — недовольно вопрошал он.
Салех резко повернулся, едва удерживая во рту поток ругательств. Но увидел, что окликнувший его ополченец юн, безус, одет в обычную для крестьян одежду, без доспехов, а из оружия таскает с собой какую-то дубину. И вмиг приободрился — даже как будто выше ростом сделался.
— Ты, молокосос, — начал вор, подпуская в голос грубого презрения в духе уличной шпаны, — небось, с пастбища только. Орков хорошо, если на картинках видел. А за меч, если и брался, то разок и сразу порезался. У тебя, сопля, даже шрама ни одного нет… хотя один вроде есть. Небось, девка ногтями царапнула, когда ты ей под юбку полез.
— Э… нет, — попробовал возражать, но как-то неопределенно и нерешительно, юнец.
— Конечно, нет. Это я так, пошутил, — продолжал напирать Салех, а голос его из-за стесненных повязкой носа и рта звучал особенно неприятно, — конечно, какая к Тьме девка. Разве что в твоих мечтах. Но ты мне зубы-то не заговаривай. Смотри, что я обнаружил… направляясь… с донесением.
И вор беззастенчиво указал на собственноручно проделанную дыру в шатре.
— И как ты это объяснишь? — недовольно вопрошал он, — это безобразие — на шатре самого Великого Магистра! Как тебе повезло, что он не вышел сейчас да не увидел этого непотребства. А рядом ты…
— Но… это не я… я ничего не делал, — лепетал новобранец.
— Правда? — грубый нахрап в голосе Салеха уступил место показной подозрительности, — Светом клянешься? Да не кивай, а говори прямо.
— Св-ветом к-клянусь, — пробормотал юнец, не желавший в то мгновение ничего больше, чем оказаться как можно дальше и от шатра, и от сурового сослуживца. И Салех не стал отказывать ему в исполнении этого желания.
— Ну так вали отсюда! — рявкнул он, — пока я твоего десятника не навестил и про тебя не рассказал. А то десятник твой — мужик правильный, мы с ним плечом к плечу столько орков положили… Видишь эту палицу? Ее я из рук такого зеленокожего бугая вытащил! Мертвого зеленокожего бугая!
Но юнец уже дал стрекача, увещеваний ветерана с изуродованным и замотанным лицом не дослушав. И тем более не поинтересовавшись, откуда Салех знает именно его командира.
Итак, одна проблема… мелкая была решена, но крупная никуда не делась. «Эх, не люблю действовать грубо, — подумал вор, — но иначе, похоже, не получится».
Придя к такому малоутешительному выводу, Салех обошел шатер, вернувшись к входу. И разумеется, попал в поле зрения рыцарей караула — отчего сразу оказался на оправдывающейся стороне, как давеча юный ополченец.
— Ты, деревенщина, — обратился к нему один из рыцарей с подчеркнутой холодностью и надменностью, — ты чего шляешься тут без дела?
— Так я с донесением, — молвил Салех скромно, но с достоинством, — к Великому Магистру Галарду.
О том, как зовут главу Белого Ордена, вор узнал от посланца другого Ордена — Серого. Даже будучи противниками Белые Рыцари и тайное общество из Мирха временами были вынуждены сотрудничать.
— Великого Магистра нет на месте, — заявил второй рыцарь, — говори, что хотел — я передам.
— Вот как, — Салех вздохнул словно бы с грустью, — ну ладно… слушай. Значит, так…
С этими словами вор крепче ухватил палицу, покоившуюся у него на плече. А затем, коротко размахнувшись, обрушил ее на шлем не ожидавшего такой напасти рыцаря.
— Примерно так, — молвил он все тем же тихим грустным голосом, — именно это я и хотел ему передать.
Крутнувшись на одном месте, сраженный рыцарь рухнул на землю.
— Ты! — гаркнул его напарник, вскидывая удерживаемый обеими руками меч, — что за Тьма с тобой?
Нечего было и думать, чтобы биться палицей против тяжелого меча. И особенно меча в руке опытного воина, до которого Салеху было ох, как далеко. Но это… если драться честно. Как привыкли сами Белые Рыцари. Однако Салех не собирался играть по их правилам.
— Да! Тьма! — вскричал он и бросив палицу бухнулся на колени, — Тьма овладела мной и помутила рассудок! Тьма заставила напасть на Светлого воина. Но я прогнал Тьму… и теперь молю… об одном. Позвольте мне собственной кровью искупить свою вину в грядущей битве.
Обескураженный, даже растерянный, рыцарь-караульный опустил меч.
И в тот же миг Салех, дотянувшись до спрятанного в сапоге ножа, метнул его рыцарю в лицо. Благо, в карауле оба рыцаря стояли с поднятыми забралами.
Может, бойцом рыцарь был умелым, но похоже, не подозревал, что противник бросивший оружие, не обязательно останется полностью безоружным. Еще, возможно, этот рыцарь был достаточно силен и вынослив, чтобы хорошо управляться даже с двуручным мечом. Зато Салех умел бросать ножи, почти всегда попадая в цель. Не промахнулся он и на этот раз — нож угодил прямо в глаз караульному.
— И это тоже я охотно бы передал Великому Магистру, — сказал ему вор напоследок, — а то чего он, свинья неблагодарная, от безвозмездной помощи отказывается, да еще расправой грозит.
Поднявшись с колен, Салех подошел к входу. И, отогнув полог шатра да заглянув внутрь, убедился что там действительно нет ни Великого Магистра, ни вообще никого. А затем осторожно перетащил в шатер обоих рыцарей — что оглушенного, что получившего нож в глаз.
Вор понимал, что времени у него так и так немного. Очень скоро происходящее у шатра Великого Магистра должно было привлечь внимание хоть всего лагеря. Но он здраво рассудил, что тела караульных, лежащие у шатра, привлекут это нежелательное внимание быстрее, чем просто отсутствие караула.
В шатре оказалось весьма просторно… не только из-за больших его размеров, но и из-за скудной обстановки. Походная постель, аккуратно застеленная, низенький стол с разложенной на нем картой и маленькими деревянными фигурками воинов — вот и все. Даже трапезничал Великий Магистр, как видно, из общего котла с рыцарями. А… хм, нужду справлял, не иначе, просто на травку за шатром.
Понятно, что прятать Рассеивающий Скипетр в этом почти пустом помещении было негде. И Салех почти сразу заметил шкатулку из белого мрамора, лежащую у постели. Не иначе, Великий Магистр держал ее там на случай ночного нападения. Так, чтобы, едва проснувшись, сразу воздвигнуть защиту от волшбы.
«А тогда что ж ты, родной, против нас с Леандором-то его не использовал? — вопрошал Салех, мысленно обращаясь к хозяину шатра, сообразив, что именно он во главе группы рыцарей давеча пожаловал к холму после битвы, — неужели так редко колдуны в эти края забредают, что ты и думать про них забыл… и про защиту от них? Или думал, что заклинания творить — до того долгое дело, что сто раз успеешь мечом колдуна зарубить в случае чего? А может, рассчитывал, что мы испугаемся одного вида ваших мечей и белых доспехов, да сразу на колени бухнемся, о пощаде моля. Ну так вот: лично я не испугался, не бухнулся, и на заклинания времени не потратил… потому как не знаю ни одного. А ты огреб, отважный воин Света. Хоть и не смертельно. Зато в штаны, похоже, наложил после этого не скупясь. И теперь даже ночью, окруженный оравой вояк, ты трясешься и чахнешь над своим Скипетром в ожидании… моего… да, именно так: моего нападения»
Последняя мысль придала Салеху гордости. Навести страху на командира одного из сильнейших воинств Таэраны — это дорогого стоило.
Но каковыми бы мотивами ни руководствовался глава Белого Ордена, ночуя с Рассеивающим Скипетром под боком, однако вероломства своих же… или кого-то, кто притворяется своим, он, увы, не предусмотрел.
Открыв шкатулку, Салех понял, что не ошибся: сделанный из сплава серебра и золота да с набалдашником, украшенным драгоценными камнями — Скипетр действительно был там. Достав легендарную реликвию, вор поспешно засунул ее под кольчугу, за пазуху. После чего поставил шкатулку на прежнее место, выбрался из шатра наружу и… нет, не бросился наутек. Поскольку понимал: в военном лагере подобное поведение не только заметят. Но в лучшем случае оно вызовет подозрения, в худшем может посеять панику, а тогда тем более все войско встанет на уши. И Салеху, что так, что эдак будет не избежать внимания, в котором он нуждался как птица в проливном дожде.