- Ну-у. Я бы сказал, привстает, - смеюсь.
- Совсем чуть-чуть?
- Ага. Совсем слегка, - стискиваю ладонью ее колено, она тут же опускает руку на мою, но быстро отдергивает ее, кладет рядом.
- Фу, как непрофессионально, - тычет в меня пальцем.
- Только не сдавай никому.
Эту тему мы еще некоторое время мусолим, затем я высаживаю ее у «Веранды», сам направляюсь в студию.
Но на этот раз у меня не встает, и даже не привстает. И съемка получается отвратной. Вряд ли удастся выбрать и пару фотографий спустя два часа каторжной работы. Нет, Варя прекрасна, как обычно, каждое ее движение, взгляд идеальны и фанатично отрепетированы. Беда во мне. Чем больше я думаю о предстоящей встрече с Артемом, тем сильнее злюсь. На подъезде к студии я едва не отменил съемку вовсе, потому что от нетерпения увидеть брата дрожали руки. Но следовало это сделать раньше, так как Марина к двум часам уже убила на модель кучу времени, готовя образ. Впрочем, к концу фотосессии понимаю, что стоило все же перенести планы. Ладно, наконец, я в машине. Честно, я себя контролирую. Понятия не имею, почему нарушаю скоростной режим.
Его «Ауди А5» брошена на служебной парковке у ресторана «Восток и Запад». Это очень дорогое и элитное место, поверьте на слово. Я знаю, кто делал дизайн - приглашенный француз с псевдонимом «RoseF», весьма известная личность в определенных кругах. Его работы, которые попадались мне во время учебы, повергали в трепет и восторг. А когда «Восток и Запад» только открыли, я ходил туда как в музей на экскурсию, чтобы набраться вдохновения и почувствовать себя бездарностью.
Ладно, я веду этот мысленный монолог только для того, чтобы немного отвлечься от предстоящей встречи. Обстановка заведения сейчас не имеет никакого значения, я приехал с другой целью.
Выхожу из машины, включаю сигнализацию и иду к парадному, богато отделанному входу.
После армии Артем поступил на какого-то там менеджера, а потом резко свернул в сторону ресторанного дела. Учился на повара вместе с Верой, даже поработал по специальности какое-то время, но в нем быстро распознали нетривиальные организаторские способности, которые намного выше, чем кулинарные, - уж поверьте мне, я рос с этим парнем в одной семье, и точно знаю - готовить он не умеет. Зато уже три года справляется с ролью управляющего в жутко дорогих заведениях.
Мой брат именно сейчас, в данную минуту, возможно, медленно умирает. И хоть он мне не кровный родственник, и мы редко общаемся, да и раньше не особенно дружили, точнее, продрались все детство так, что у каждого имеется пара шрамов от стычек, но я действительно его люблю. Он полная скотина, которая не уважает женщин и менее успешных, чем он, мужчин; самонадеянный жестокий придурок, который печется только о собственной заднице, прилично помотал нервы маме, принявшей его как своего и даже усыновившей. А занять место рядом с отцом шестилетнего ребенка ой как непросто. Я был слишком мал, чтобы что-то помнить о времени, когда мама ушла от отца к дяде Коле, но по обрывкам рассказов родственников кое о чем в курсе.
Захожу в просторный, искусно убранный зал, за столиками которого ведут неспешные беседы состоятельные люди. Ищу взглядом Артема.
..Так вот, я люблю его как брата, несмотря на все косяки, и прямо сейчас продам все, что имею, если понадобятся деньги для спасения его шкуры, не задумываясь. И мое сердце кровоточит от понимания того, через что ему предстоит пройти. Я не слишком хорошо осведомлен в вопросах борьбы с вирусом иммунодефицита, доктор сказал, что расскажет нам обо всем в следующий понедельник. Если будет необходимо. Но предполагаю, что дело это непростое. И полного излечения не существует.
Я бы отдал все, что только мог, если бы было возможно спасти этого любвеобильного идиота, через которого баб прошло столько, что, ручаюсь, сам он лиц и половины не вспомнит.
Но вместо этого я, обнаружив его выходящим из туалета в дальнем, огороженном конце зала - нас здесь не видно ни работникам, ни гостям - подхожу близко и замахиваюсь. Он улыбается, в кои-то веки рад меня видеть, но прежде, чем успевает открыть рот, получает по морде. Со всей силы, вкладывая в удар всю злость от его безалаберности, бездумности, глупости, поставившей под удар его жизнь, а также судьбу ни в чем не повинной хорошей девушки.
Он выше меня почти на голову, но так как не мог ожидать подвоха, падает, не способный удержаться, еще и ударяется своей безмозглой башкой о кафель.
- Ты что натворил, придурок? - срываюсь я, едва удерживая себя от желания хорошенько пнуть, пока он беззащитный лежит у ног, но уже начинает подниматься. Артем занимался боксом, да и крупнее меня. Другой возможности побить его не будет.