- Дай теперь мне, - она протянула ему бутылку и через несколько секунд пила, обливаясь, шампанское из его рта, пуская его язык к себе, лаская его своим, открываясь широко, пока вкус «Мондоро» не потерялся полностью, заменившись вкусом Вика.
Ее пальцы либо сжимали бутылку, либо были стиснуты под коленями, чтобы не забыться, не запустить их в его русые волосы, не провести по плечам, сжимая, не потянуться к молнии на кофте и не дернуть ее вниз резко, чтобы прильнуть к груди следом.
Они допивали первую бутылку - мокрые, липкие, пьяные, посмеиваясь, целуя лица друг друга. Лаская без рук, лишь губами, языками, взглядами, обжигая частым дыханием. Она ерзала на собственной пятке, забываясь, желая большего.
- Просто положи мою руку туда, куда хочешь, - прошептал он ей на ухо, сжимая ладонями ее бедра, поглаживая, слегка надавливая. - Просто сделай это. Ты дрожишь, - она и правда дрожала. - Ты уже влажная, Вера? - О да, еще какая влажная. - Я чувствую твой запах, - он втянул через нос полную грудь воздуха и выдохнул ей прямо в шею. - Ты влажная для меня. Это дико заводит.
Он потянулся за новой бутылкой, а она думала о том, что если бы он сейчас повалил ее на кровать, накрыл своим телом, развел широко ноги, она бы даже не пискнула, не смогла бы отказать. Просто не смогла бы и все. Но сама? Сделать этот шаг первой? Зная, что, вероятно, носит в себе вирус? И хотя понимала, что через защиту передать его практически невозможно, риски стремятся к нулю, страх оказался сильнее. Просто каждый раз, когда она об этом думала, появлялся ступор. Возможно, влияло воспитание, ее с детства пугали вероятностью случайно заразиться. Она никогда не делала маникюр в салоне, не делилась своими ножничками или одеждой с подругами, к стоматологам ходила только проверенным, не позволяла себе и поцелуя с малознакомыми парнями. Слишком много лет ей вдалбливалась осторожность, через которую даже современные знания не давали переступить. Вопрос «а вдруг?» - рушил весь настрой.
Знала бы она раньше, как глупо попадется, берегла бы себя так фанатично? Она попросила его не переступать установленные ею границы, и он молча кивнул. Что ж, не он один может устанавливать правила.
Тем временем Белов открыл вторую бутылку, в этот раз менее удачно, пена хлынула из горлышка, и он недолго думая направил ее на Верину грудь, намочив и без того мокрую футболку.
- Вечер обещает быть горячим, - он открыто любовался видом ее обтянутой мокрой тонкой тканью груди с торчащими сосками, проводя языком по нижней губе. - Ты просто бомба, Вера, - восхищенно присвистнул, вызывая ее смех. Наклонился и втянул в рот ее сосок, вызывая стон. Вера прогнулась, подавая грудь ему, щипая себя, дабы не вцепиться в его волосы, не прижать лицо плотнее. Это пытка какая-то! Почему ей нельзя обнять его? Что за жестокие рамки?! Она обязательно выяснит, что с ним случилось. Она должна это знать.
Вик набрал полный рот шампанского и перелил часть в ее рот, затем соскочил с кровати, налетел на стул, чуть не упав при этом.
- Твою ж мать! - выругался, стараясь не потерять равновесие. Вера смеялась, глядя на него. - Ты напоила меня.
- Ты куда? Мы не допили еще, - она видела, как оттопыриваются его свободные штаны. Самоконтролю это не способствовало.
- Хочу кое-что сделать, - он взял с полки фотоаппарат, достал из чехла.
- Что? Неет! - запротестовала Вера, натягивая одеяло до шеи. - Ни за что на свете!
- Прекрати, ты потрясающая.
- Спятил? Я же тебе сказала, что не люблю фотографироваться. Тем более в таком виде! Перестань, Белов, мы так не договаривались!
- Всего несколько кадров.
- Никогда!
- Потом удалим. Честное слово. Ты всегда встаешь раньше, сама все и почистишь. Вера, клянусь, только для домашнего альбома, - подмигнул ей, - никто никогда не увидит эти фото.
- Потом все удалим?
- Если захочешь.
- Честное слово?
- Честное пиратское.
- Я не умею позировать, Белов.
- К черту позирование. Ненавижу позирование. Убери на хрен это одеяло, - он резко сдернул с нее ткань и бросил на пол. - Ты слишком хороша, чтобы просто смотреть на тебя сейчас.
Под пристальным, раздевающим взглядом Вика Вера чувствовала себя самой красивой и сексуальной. Она слишком много выпила - однозначно, и на самом деле, должно быть, выглядела кошмарно. Но она действительно привстала на колени, убрав волосы набок, при этом майка съехала с другого плеча, оголяя.
Он щелкнул камерой.
- Мать вашу, и все же я снимаю порнушку! - с восторгом. Он приблизился и сфотографировал ее лицо, грудь, вид сбоку. Упал на колени, сделал несколько кадров, вскочил на кровать, а она легла. Она лежала у него между ног, выгибаясь в мокрой майке, смотря в объектив его камеры, а он стоял над ней, расставив широко ноги, нависая, фотографируя и нервно улыбаясь. Вик рухнул на колени, чикнул и, наконец, отложил камеру в сторону. - Смотри, - он поднес к ее лицу левую, наиболее сильно исколотую тату руку. - Смотри, пальцы дергаются. - Он не обманывал. - Смотри, что ты со мной делаешь, а? Нравится тебе это? Доводить меня вот так, до ручки, и наблюдать?