- Виктор Станиславович, что насчет фотосессии в следующую пятницу? - отвлекает меня Тома.
- А что будет в пятницу?
- Артем бронировал для своих.
- Хорошо, а причем тут я?
- Ну, он в долг. Так и не оплатил.
- В долг пусть фотографирует в собственной квартире, - говорю резко, быстро, громко. Народ вздрагивает, испуганно смотрит на меня. Тома довольно кивает:
- Какое замечательное решение. Наконец-то. Как же не терпится ему его озвучить. Пусть только позвонит, - потирает руки, не скрывая восторга.
Перед тем как отправиться на праздник, следует переодеться, сменить удобную одежду на парадную. Сегодня это белая рубашка навыпуск, черные брюки, синий длинный галстук.
Что ж, первая - приятная - половина дня позади. Если успеть быстро разочаровать родственников, подтвердив, что жениться я по-прежнему не собираюсь, то можно управиться к восьми. Тогда останется время доделать проект сегодня, и получится выспаться завтра. Недурной план.
Быстрым шагом пробираюсь к выходу, в котором замерла Мила. Девушка почти покинула студию, но вдруг обернулась. Забыла что-то? Стоит прямо посреди дверного проема. Приходится протискиваться мимо. Вот незадача, какой же узкий проход. Наши тела соприкасаются, как и взгляды. Рука невольно тянется к ее руке. Чуть сжимаю ее пальцы, Мила делает так же с моими. Смотрит серьезно. Мгновение - и я в коридоре, нехотя отпускаю холодную ладошку.
- Замерзла все-таки, - вдруг говорю. Мила несколько раз кивает. Она так и не смыла яркий вызывающий макияж, волосы раскрашены специальной пастелью в половину цветов радуги. Русалка, не иначе.
- Ундина, - шепчу ей напоследок.
На самом деле, я никогда не связываюсь с женщинами, которых фотографирую. На мой взгляд, это нечестно. Об этом знают многие. И, кажется, со временем появилось что-то вроде соревнований: кто сможет соблазнить «Пирата Вика» после фотосессии. Никогда не пойму, что они во мне находят. Личность, скажу прямо, не таясь, престранная и не перспективная. Жилистый, не слишком высокий мужик, покрытый с головы до ног жуткими татуировками, по карманам которого распиханы кучи комплексов и проблем. А также пилочка для ногтей. Я еще не представился? Виктор Белов - размалеванный хренов аккуратист с идеальным маникюром. Очень приятно.
- Буду ждать фотографий, - говорит она вслед. Может, к черту сон? Что я, не спал никогда, что ли?
Любопытство разбирает по пути к ресторану «Русалка и дельфин», в котором назначено празднование. В одной руке сжимаю все ту же пилку, на светофорах продолжая совершенствовать края ногтей. Вы когда-нибудь видели, как в салоне красоты куча женщин делают маникюр, и среди них затесался один подозрительный тип? Так вот, этот тип нередко я. Впрочем, мы уже успели познакомиться.
Впереди сложный регулируемый перекресток. Светофор уверенно горит зеленым, снижать скорость необходимости нет, успеваю проскочить. Сотовый трезвонит - должно быть, Тема хочет узнать, почему опаздываю. Педантичная скотина, ни разу в жизни не опоздал и бесится, если другие пытаются жить иначе. Умом-то понимает, что родственничка, то есть меня, не изменить, но каждый раз звонит и злится. Ничего, подождешь. Тем более что опаздываю я всего минут на двадцать.
Жму на газ, но вдруг замираю. Мать вашу! Нога резко переключается на соседнюю педаль, руки крепче сжимают руль. Женщина вылетела на середину дороги и замерла, таращится на летящий автомобиль. Оцепенела. Справа никого, руль резко в эту сторону. Шины с визгом тормозят по асфальту, судя по звуку, оставляя часть себя черным следом. Людей и машин справа действительно нет, зато есть фонарный столб, который мужественно принимает удар на себя. Ремни безопасности врезаются в кожу, мягкая подушка неслабо бьет по лицу, затылок ударяется о подголовник. Резкая головная боль пронзает, головокружение подключается как по команде. Тошнит. Кое-как нащупав нужную кнопку и убирая ремень, я не без труда открываю дверь и вываливаюсь на улицу. Ноги предательски подкашиваются, падаю на колени. Резкое падение только усиливает весь спектр пойманных ощущений.
- Твою мать, - вырывается стон. Вытираю тыльной стороной ладони кровь с губы. Откуда она взялась? Язык онемел и не шевелится. Я что, откусил кусочек? От этого понимания тошнит, и завтрак мгновенно оказывается за пределами желудка.
- Вам плохо? - взволнованный женский голос рядом и сверху.
Чувствую, как меня начинают оттаскивать в сторону. Хочется крикнуть, чтобы не трогали. Нужно дождаться скорой. Вдруг сломаны ребра? После аварии двигаться нельзя. Тем более, в открытой машине осталась сумка с кредитками и документами. Но язык по-прежнему не слушается, а темнота не позволяет вырваться. Она сгущается перед глазами, откуда-то появляются яркие вспышки. Рядом словно врубили двигатели самолета. Как же громко. Кто-нибудь, уведите меня со взлетной полосы! Хорошо, что я не пошел в летчики. Хотя мысли были. Да что там мысли, вступительные даже сдавал.