Прибежала домой Оля, помыла ноги, руки, даже умылась. И робко, на носочках проскользнула в комнату к деду.
— Это тебе! Венок из незабудок! — она положила на тумбочку цветы. — С Днём Победы!
— Хороши в саду у нас цветочки! — дедушка Алексей приподнялся. — Вот задача! Быть взрослой дочери отцом. Язык-то у неё другой.
— Из анютиных глазок девки венки плели для парубков!
— Эти глазки не Анютины, но прекрасно-голубые, как у тебя.
Оля пригладила мокрые волосы:
— Это же незабудки!
— Спасибо, — он взял цветы. — Это пупочник весенний.
Оля захлопала в ладоши:
— Пончиков хочу!
— Так хочется на реку посмотреть, да вот, нога не хочет слушаться.
— Я веночек недоплела из незабудок, потому что ты долго один заскучаешь.
— Венок из незабудок наденешь на жениха, и он твой навеки, совет да любовь будут в доме твоём.
— Дед, и этот лютик тоже тебе! — Оля села на диван рядом.
— Это гусиный хлеб, а не лютик.
— Ты всё знаешь, дедушка. А куда ползет улитка? Я спасла, отнесла к реке двух.
— В саду жили-были улитки. Большую бабушка звала Виноградка, — он ощутил, что волосы её мокрые и пахнут рекой. — Вот полил сильный дождь: тук-тук. Виноградке страшно: крот к ней пробирается.
— Крота боится улитка, как Дюймовочка? — Оля закрыла глаза, сжав брови.
— Выползать ей из-под земли на треть метра трудно, а панцирь у неё тяжёлый, как известковая пробка. Про улитку много говорить можно, древнее нас они. Улитка — предсказательница. Чем холоднее зима, тем толще панцирь. Вот у кого синоптикам учиться бы.
— Я синоптиком буду, чтобы всегда было лето.
— Летом хорошо и на реке. Благодать лесная. Река Лопасня берет своё начало в селе Богоявление, ещё она известна городищем средневекового Талежа. Весело течет вода вблизи домов, переделанных под дачи, как мечтал Лопахин в «Вишнёвым саду». И за садом — калитка: через эту калитку Алексей против течения с детства ходил, исток искал.
— Дедушка, я больше не буду спасать улиток, пусть ползут, куда хотят, — Оля сырые волосы рсчесывала.
— Пока семь раз отмерю, внучка уже на речке, — Алексей выдернул волосинку из бороды. — И я Робинзоном был. Картошки взял, соли, спички и вдоль реки шел по тропинке. Думал, туристы прошли, а ту тропу жизни звери проложили. Лосят видел, уток, черепах. Шёл долго, весь день, пока солнце с неба ушло. Вдруг звезда на небе взошла и осветила деревянную небольшую сторожку. Так вышел я из леса. Что маме скажем, Робинзон в юбке? А академик Даль пишет, что Лопасня — это русалка из камышей.
— Дед, я тебя как маму люблю.
— Лопасня впадает в Оку, Ока в Волгу.
— А Волга?
— «Волга в сердце впадает в моё…», — запел по-молодому дед Алексей. — Природа — учитель: смотри и слушай, как она сама себе помогает. Река — сверхпростор. Вылечусь, поплывём к истоку.
— На байдарке? — обрадовалась внучка. — Вместе?! Ты и я? Ура!
— Оля, обещай, что будешь слушать меня.
— Обещаю три раза! — вскочила. — Слушать! Слушать! Слушать!
— Включай чайник и доставай чай с корнем лопуха.
— Дедушка, а где твой чай из лопуха?
— Ах, какая помощница! Чай в аптечке, в банке из-под кофе, с наклейкой «Сода».
— Нашла! — радостно крикнула Оля, подошла и тихо спросила. — Маме не будем рассказывать, как я спасала улиток и упала в реку? Это пчела меня напугала.
— Чай с мёдом — подарок от пчелы. Она предупредить хотела: одна на речку не ходи. Это разве не чудо: жить, детство любя.
— Что, деда?
— Это я так, сам в себе говорю. Спасибо маме, подарила мне…
— Кого?
— Тебя. На всё лето.
Чай настаивался, остывал, а разговор детства с мудростью не прекращался ни утром, ни вечером.
10 сентября 2022