— Патриот, — сказал мужчина в сером костюме и чёрных очках.
— Патриотизм — природное чувство, а его хотят сделать политическим, — возражает ему худощавая девушка, похожая на монашку. — Птица летит туда, где она гнездится.
— Меньше знаешь, лучше спишь, — ответили чёрные очки.
— «Лишь бы в Америку попасть, а Калифорния не за горами», да?
— Дети — это наше будущее, — говорит взволнованно девушка, похожая на монашку. — Чем наполним, то и будет изливаться. Или благодатью, или, как Смердяков, смердеть начнут. Не ругайтесь. «Слово плоть бысть и вселися в ны». — И зовёт девочек в коричневых платьях. — Марфа! Мария! Пойдёмте.
Подходят две девочки, взявшись за руки. Они одеты одинаково: в коричневых платьях и причёсаны обе на прямой пробор.
— Пойдёмте, дети, лучше к жирафу, — зовёт их строго сопровождающая девушка в длинной юбке.
— Здесь есть динозавр? — допытывается Егор у всех.
— Ты, мальчик, откуда? Динозавр в Москве только один.
Девушка в белой блузе и длинной юбке берёт девочек в коричневых платьях за руки и ведёт их.
— Здесь русский дух, здесь Русью пахнет, — чёрные очки поглядывали на детей сердито. — Вот какой могучий дух у пумы!
— Души нет у зверя, — девушка в длинной юбке и белой блузе, строгая, как учительница, посмотрела покровительственно на девочек. — Душа только человеку дана.
— Почему у человека есть душа, а у зверя нет? — спросила Оля.
Бабушка, словно защищая детей, загораживала их от незнакомых, чужих людей:
— С незнакомыми не разговаривайте.
— Я хочу увидеть своими глазами динозавра, — дёрнул Егор сестру за пояс.
Бант развязался. Оля хотела заплакать, но вспомнила, что она старше брата, и сдержалась.
Бабушка завязала бант и вывела внуков из зоопарка на просторные шумные улицы.
— Воробей! — вскрикнул Егорка радостно.
А внучка закружилась так, что пышная юбка, нижние оборки и рюши превратились в весёлую юлу.
Бабушка улыбалась: дети радовались тому, что воробьи живут, где хотят.
…Вечером перед сном мама спросила Олю:
— Как называются по-английски звери?
— Манки. A monkey.
— И всё?
— Меньше знаешь, лучше спишь.
— Да ты, как я погляжу, совсем взрослая.
— Я фильм делаю «Весёлый зоопарк». Смотри! Слон, турако, мышка… Пума. Нет. Она злая, — и нажала пальчиком на Delete. — Пумы нет. И к «манке» мы не успели.
— Вот теперь у тебя зоопарк неполный, и кино ненастоящее. Пума не динозавр. Не торопись. Десять раз подумай, а один раз удали.
«А почему без пумы кино у меня ненастоящее?» — думала Оля, засыпая.
На следующее воскресенье дети уговорили Любовь Александровну сходить в зоопарк ещё раз. И были очень важные причины: в прошлое воскресенье Оля не сфотографировала обезьян, а Егор не нашёл динозавра. А соседка Вика ходила с малышами за компанию. Бабушка внуков любила и часто позволяла им делать то, что им хочется. Так они вырастут сильнее и будут уважать себя и стремиться к своим желаниям.
Звуки виолончели поднимались из подземного перехода. Но сейчас детей больше волновали звуки из зоопарка.
И вот они в зоопарке. Кисло-сладко пахнет зверями, смешались голоса лесные.
— Почему у одного льва есть грива, а у второго нет? — взволнованно рассматривала семилетняя Оля большого зверя.
— Линяет! — пошутил мужчина в очках.
— Чем гуще грива, тем больше власти, — объясняла бабушка с улыбкой. — До шести месяцев он просто львёнок без власти в прайде.
— Кошка с гривой! Это атмосферно! — засмеялась соседка Вика, поправляя свои волосы, как гриву. Ей уже одиннадцать, и ей не всё равно, как она выглядит.
— Грива — это красиво, как борода у дедушки. Лев — царь зверей, какой ты большой и сильный! — присвистнул Егор.
— Царь он, пока не проснётся львица-царица, — засмеялась Вика. — Не свисти, конфет не будет.
— И грива защищает шею. А дедушкина борода от кого его защищает? — бабушка улыбалась, весёлое настроение детей передалось и ей.
— Бывает грива у львиц-мам? — спросила Оля.
— Редко. Это ошибка природы. Самки с гривой не котятся, не рожают себе львят.
Вдруг в зоопарке раздался вой.
— Волк? — остановилась Вика.
— Вернёмся к нашим козам! Или к нашим баранам! Вернемся к трем украденным козам. Так говорил адвокат Марк Валерий Марциал в I веке.
— Бабушка, зачем так далеко телепортироваться, в I век?
— «Фарс об адвокате Пьере Патлене», это о том, как во Франции пастух и суконщик пришли в суд. Древняя история, а всё время повторяется.