Но за добро я смогла отплатить добром.
Спокойной поездки у меня все равно не получилось. Не бывает такого, чтобы караван прошел без проблем и проволочек. Вот и в этот раз…
Что такое гроза?
Это красиво. Очень красиво, если смотреть из своей комнаты в замке на далекие горы, окрашенные всполохами молний. На серо-лиловое небо, которое раз за разом прочерчивают золотые огни, на надменные тучи, придавливающие деревья к земле своими животами. Слушать раскаты грома, завывания ветра…
Потрясающий в своей силе и надменности гимн природы. Так это видится в тепле и уюте.
А вот когда гроза застает караван на проселочной дороге, когда вокруг перелесок, когда до ближайшей крыши над головой примерно полдня пути, когда из всей защиты у тебя плащ, который промокает быстрее, чем ты пальцами щелкнешь и тент, который натягивают на телегу…
В этот раз я никакой красоты в грозе не увидела, зато мгновенно промокла, промерзла и мечтала только о горячем бульоне.
Шифф принял единственно возможное решение – двигаться дальше. Останавливаться на привал? Под порывами ветра мы ничего не смогли бы сделать, ни костры разжечь, ни обсушиться. Когда кончится гроза – неясно, идти далеко, но если ночевать в таком виде, в поле, то завтра большая часть людей проснется с болезнью горла, и шифф это отлично понимал.
Так что телеги и лошади двигались сквозь густую кашу из ветра и воды. Ругались, стонали, но шли вперед. И все было нормально, пока буквально в паре шагов от дороги молния не ударила в дерево.
Никогда не забуду этот миг.
Грохнуло и взблеснуло так, что я на миг ослепла и оглохла. Взвизгнула и упала в телегу, закрывая голову руками. Я тогда сильно испугалась. Кажется, остальные тоже пытались спрятаться куда поглубже, не знаю. Я могу отвечать только за себя.
Нам еще сильно повезло, хотя можно ли это назвать везением?
Молния ударила в дерево рядом с дорогой, расщепила его на две части, и одна из них завалилась на дорогу.
Повезло еще, что никого не покалечило, еще бы немного вперед – и дерево рухнуло бы как раз на телеги.
Повезло и в другом. Оно перегородило дорогу впереди, так что большая часть лошадей просто не смогла взять с места в галоп. Дерево помешало.
Но лошади все равно ополоумели. Они вставали на дыбы, бились, ржали, наездники поопытнее сумели их сдержать, более неловкие падали в грязь, прямо под копыта, слышались крики людей…
Шифф сумел навести порядок только через час.
Все были построены, мужчины отправлены оттаскивать с дороги дерево, женщины приставлены позаботиться о пострадавших, несколько человек отправились ловить сбежавших лошадей, а я занялась своим прямым делом.
Было несколько переломов, два вывиха, синяки, шишки, небольшие раны – и все это требовалось промыть, обработать, перевязать…
Шифф не слишком поверил заявлению о том, что я лекарь, но своего в караване не было, а стражник, который немного разбирался в лекарском деле, «удачно» упав, выбил себе плечо и был временно ни к чему не гож. Даже когда я рывком поставила сустав на место, за что удостоилась трехэтажного ругательства в адрес моей матери, ему все равно не стоило двигать рукой хотя бы дня три. Так что всех раненых пришлось пользовать мне.
И госпоже Лимире. Как помощница, она оказалась просто незаменима. Так что цена на проезд для меня и для нее значительно снизилась. Шифф оказался человеком благодарным, и до Алетара мы ехали с комфортом.
А в Алетаре госпожа Лимира предложила хотя бы пару дней переночевать у них, пока я не найду, где остановиться.
Я подумала – и согласилась. К тому же, она преследовала и свои цели. У госпожи болела дочь, а в моих способностях женщина уже убедилась и хваталась теперь за соломинку. А вдруг помогу? Хоть советом, хоть чем? Ночлег я в любом случае отработаю.
При первом же взгляде на госпожу Арнет, дочь госпожи Лимиры, мне стало ясно – дело плохо. Лицо бледное, бескровное, глаза запавшие, под ними синие круги, пальцы напросвет видно, а тело…
Да по ней скелет изучать можно!
Госпожа Лимира схватилась за голову, а я привычно – за руку женщины, считать пульс. Потом послушаю сердце, легкие… да что же с ней такое?
Но расспросы ничего не давали.
Чувствует себя плохо, тошнит все время, голова кружится, сил нет, что поест – все наружу выходит, пьет понемногу бульон, но скоро и его нутро не примет… мама, прости, ты же позаботишься о моих детях? Наверное, это внутренний червь.
Наверное.
А я все же посмотрю, в том числе и своим даром. Только спроважу всех…
Госпожу Лимиру за дверь выставить не удалось, но ее я как раз не боялась. Милая женщина была подслеповата, так что искорки вокруг моих пальцев попросту не заметит, пока носом не уткнется. Наоборот, она полезна будет.