— Не надо так говорить! Она же не виновата, что ее дети пропали!
— Дети! Да она и слезы о них не прольет, только обрадуется, что Стасики исчезли из ее жизни!
— Можно быть последней тварью, и любить своих детей!
— Много ты об этом знаешь!
— Достаточно! По крайней мере, больше тебя! Ты не знаешь, что значит для женщины потерять своего ребенка! И дай Бог, чтобы ты об этом не узнала никогда!
— Хватит! Если ты ждешь, что я зарыдаю в голос, то не дождешься! Этого не будет! У меня достаточно своих проблем! Вчера, между прочим, меня уволили с работы!
— Тоже мне потеря! Устроишься на другую.
— Не устроюсь!
— Еще как устроишься! Только вместо тысячи долларов в месяц в крутой медицинской фирме ты будешь получать тридцать долларов в районной поликлинике. Хорошие педиатры на вес золота!
— Фирмы, в которых платят тысячу долларов в месяц, тоже.
— Прекрати! Ты ведь не жалеешь, что спасла этого ребенка! И вообще — ты не можешь жалеть об этом дерьме!
— Сияющий оптимизм! С нахальным маникюром…
Подруга засмеялась:
— Посидишь пару дней дома — сделаешь себе такой же! Между прочим, полная чушь, что работающая женщина должна ходить, как страшило, без маникюра, прически, косметики… Женщина, которая работает, просто обязана хорошо выглядеть!
— Ну да, конечно. Особенно я. Вот мне сейчас до внешности!
— Значит, ты все-таки переживаешь.
— Конечно, я переживаю! Я ведь осталась без работы!
— Тьфу! — сплюнула подруга — выразительно, смачно и красиво, так, как умела она одна.
Засмеялась и закрыла глаза. На мгновение ей захотелось прижать их руками и больше не открывать — никогда. белые стены и знакомое ощущение боли… знакомое до мелочей — прежде.
«— Виктория Алексеевна, вы догадываетесь, почему я вас вызвал?
— Догадываюсь. И я подготовила все соответствующие документы. Вот результаты лабораторных анализов с выявлением аллергической реакции на компоненты препарата… Справка из областной больницы. Справка и медицинское заключение дежурного врача, который принимал ребенка… Заявление родителей… Лабораторный анализ химических красителей…
— Вы основательно подготовились, Виктория Алексеевна.
— Да, основательно. Я ждала последствий.
— Очень мило! Да, вы действительно могли их для себя ждать! Хотя, вероятно, вы не привыкли давать отчет.
— Не правда, привыкла. Но самый первый и главный отчет, который я должна дать, это отчет Богу о том, что я спасла жизнь ребенка, которого костоправы из вашего медицинского центра чуть не отправили на тот свет!
— И вы, сотрудник этого медицинского центра, отвезли ребенка в областную больницу?
— А куда еще? Я не могла спасти его в других условиях! А оставить в центре, чтобы его продолжили пичкать этим немецким препаратом, не имеющим, между прочим, лицензии и сертификата, препаратом, вызвавшим у ребенка такую аллергическую реакцию, что еще несколько часов — и его пришлось бы хоронить…
— Между прочим, это был не ваш пациент!
— Между прочим, я врач! И я обязана помочь человеку, если я могу это сделать! А позволить умереть девятилетнему ребенку, чтобы не подорвать престиж вашей фирмы — извините, но это уже слишком!
— Наверное, действительно слишком! Но, честно говоря, я не собирался требовать у вас объяснений — я и так уже сыт вами по горло! Кому нужен сотрудник, запрещающий покупать своим пациентам лекарства в нашей аптеке!
— Конечно, запрещающий, когда эти лекарства могут принести вред!
— Сотрудник, который своим конфликтным характером…
— Конфликтность, по — вашему, означает отсутствие безразличия?
— Ваши действия, к примеру…
— Я уже сказала, что все могу объяснить! Здесь подготовлены бумаги, и вы можете посмотреть, что…
— Да не нужны мне ваши объяснения! А к своим бумагам добавьте еще одну! Вот эту! И эту тоже не забудьте!
— Что это?
— Вы разучились читать? Запрос из прокуратуры города Южногорска! И все это — мне!
— При чем тут эти запросы к моей работе?
— Как это — причем? Их направляют мне. Как директору медицинской фирмы! А я не желаю иметь никаких дел с этими организациями!
— У моей сестры, которая живет в городе Южногорске, пропали дети. Двое детей — мальчик и девочка, близнецы. Они исчезли, когда играли на улице, им было по шесть лет. По факту их исчезновения ведется следствие, и, естественно, следователь интересуется ближайшей родственницей матери детей…
— А почему вы сами не явились для дачи показаний? Почему эти бумажки отправляются к вам на работу?