Чай горячий, и Вовка вдыхает аромат, мелкими глотками прихлебывая из кружки.
Настолько реально все представилось, словно от той жизни его отделяла только невидимая тонкая пленка — шагни, и все окружающее: горы, биостанция, черное море — все исчезнет! Вовка вздрогнул, наваждение пропало. Навалилась тоска.
Автобус остановился среди десятка таких же Икарусов. Народ как горох ссыпался из душного транспорта на горячий асфальт.
Вовка тоже вышел. Налетел легкий ветерок, растрепал соломенные волосы, заставил улыбнуться — жизнь прекрасна! Он свободен, и наконец сбылась мечта, Вовка на Черном море — что может быть лучше!!!
В дельфинарий он не пошел — не было билета и лишних денег тоже, а может, Вовка боялся признаться себе, что хочет дистанцироваться от неожиданного подарка в виде экскурсии. «Хватит уже, накатались!» Зато океанариум он посетил с большим удовольствием. Жители океанариума дарили радость не меньше, чем дельфины. Дельфины — это, конечно, здорово, только они так далеко от зрителей и при таком скоплении народа все равно не погладишь, не пообщаешься…
Другое дело — океанариум. От всех обитателей отделяет только тонкое стекло или вообще просто запрет трогать руками, потому что обитатели находятся на расстоянии руки, в аквариумах и маленьких бассейнах. Вовка потрогал. Не подумайте плохого, он не нарушал запрета. Просто почувствовал, что кто-то ползет по рукаву к шее, накрыл ладошкой, оказалось махонький краб. Глаза бусины поблескивали и наблюдали. Краб будто спрашивал:
— Ты не сделаешь мне больно?
— Нет, конечно, — улыбнулся Вовка, повернулся, спросил у проходившего мимо смотрительницы музея:
— Извините, здесь крабик! Он сбежал из аквариума.
— Да, убежал. Молодец, кинь его к морским лисичкам — в бассейн.
— А лисички… это где?
— Вот же черненькие! В правом бассейне, их еще называют игольчатыми скатами.
Вовка обрадовался, что он такой «молодец», спас краба и тут же выполнил поручение. Крабик в воде оживился, боком двинулся к щели между плитками бассейна. Подплыла лисичка, мягко заплыла на краба и застыла.
— А что лисица делает? Крабика греет? — словно малыш в зоопарке, восхитился Вовка.
Смотритель побледнела.
— А ты разве не покормить её хо…, — женщина поперхнулась на полуслове, прокашлялась, — понимаешь, какое дело…
Морская лисица тем временем сдвинулась и, наплыв на другую лисицу, довольно застыла. Крабика на прежнем месте не было. Вовка глупо хлопал ресницами.
— А где?.. он же только что, под Вашей лисицей…
Служащая океанариума почувствовала себя «не в своей тарелке». Она была уже немолода, все поняла и знала, что лучше не врать…
Женщина сняла очки, протерла стекла платком, одела и внимательно заглянула Вовке в глаза.
— Ты уж извини, я неправильно тебя поняла… у нас морских скатов и лисиц крабами кормят. Боюсь, что уже ничего…
На улице было жарко. Вовку бил озноб. Голова ощущалась как большой пустой шар. «Как колокол?» — задумался над сравнением Вовка.
«Бо-о-ом… Бом… Бо-о-ом… Бом…» — стучало в висках и сразу отдавалось в затылке.
Вовка спускался к берегу по крутой извилистой лестнице. Ноги не хотели держать, подгибались.
— К морю! — вдруг понял Вовка, — к морю! Пусть навстречу летит лестница, пусть в падении разобьются колени! К морю! Там можно укрыться от бед прохладной волной, дать волю слезам, соединив их с водой. К морю!!!
Вовка еле успел затормозить. Вся вода у берега была усеяна неровными камнями. Глубина была дальше. Он отчаянно зажмурился, чтоб окончательно не остановиться… Бежать, падать, обдираться, бежать дальше — до воды. Бежать — болью смывая предательство. Вовка рванулся вперед и одновременно открыл глаза. Он еще успел сделать три шага и встал как вкопанный. Увиденное поразило его. Десятки крабов сидели на камнях. Они смотрели на него, не мигая, заглядывая в самую душу.
На ближний камень вылез очень большой краб. По ярким красновато-желтым полоскам Вовка понял, что такие занесены в Красную книгу. Краб развернулся боком к Вовке. Глаза-бусины на тонких ножках разнесенные по бокам головы-панциря едва заметно шевельнулись. Было абсолютно непонятно, куда смотрит многоногое создание. Вовка понимал — на него! Было что-то гипнотическое в этом взгляде и еще что-то, может, немой укор? Краб шевельнул клешней.
Вовке казалось, что это сон — только во сне такое количество крабов может одновременно зашевелиться, спрыгнуть с камней в воду и тут же исчезнуть. Желто-полосатый не исчез. Вовка подошел ближе: прямо в сандалиях, по воде. Краб сидел, ждал. Человек робко протянул руку и, еще не веря своему счастью, положил ладонь на камень, рядом с членистоногим. Краб отодвинулся, застыл и вдруг боком взобрался на руку. Так быстро, что Вовка даже испугаться не успел. Панцирь был прохладный и мокрый, ноги щекотали руку. Вовка не двигался.
— Вы на меня не сердитесь?
Полосатик шевельнулся и подставил солнцу бок.
— Спасибо, — прошептал Вовка и закрыл глаза, потому что их предательски защипало.
Почувствовав толчок в руку, человек посмотрел на ладонь. Она была пуста. Человек улыбнулся и побрел к выходу с биостанции.
Оказалось, что прямого сообщения между биостанцией и городом нет. Туристы добираются: на экскурсионных автобусах, на машинах или на такси. Кроме автобусов, на площадке ничего не стояло. Ему было грустно. Он вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком в чужом, злом мире. Поймал себя на мысли, что рад безвыходности положения, как бы это ни казалось парадоксально «…и пусть! Так мне и надо!! …!!!»
А как же Светка, Рес, мама? Вовка встряхнулся, задумался. Его посетила простая до остроты мысль — НАДО ЖИТЬ!
Что-то щелкнуло в мозгу у Вовки и пришло понимание. Вспомнились слова Кастанеды: «…Мир единое целое…», «…Каждый элемент, живой или нет — ВАЖЕН!», «…Если ты хочешь, чтоб тебе ответили: растение, стихия, Мир, — говори с ними с симпатией, на равных, не зажимаясь…» — Значит: откровенно, вслух, не стесняясь окружающих — вот поэтому и получился разговор с Крабом.
«…Если ты, что-то берешь у Мира, поедаешь, или убиваешь, чтобы поесть — надо извиниться и объяснить, что когда-то сам станешь пищей для растений и животных…» — если бы краб мог говорить, он сказал бы мне эти слова…
«…Искусство охотника состоит в том, чтобы быть недостижимым …» — и правда, всю дорогу Вовка был недоступен для окружающих его пассажиров. Получилось быть охотником?
От последней мысли Вовка даже вспотел. А мысли уже невозможно было остановить. Память услужливо выбрасывала на поверхность все новые цитаты.
«… Правильно, — сказал он, — защита силы окутывает тебя как бы в кокон. Охотник может оставаться на открытом месте, и никакая пума, и никакой койот, и никакой звук не сможет потревожить его…»
«…Поступки есть сила, — сказал он, — особенно тогда, когда человек действует, зная, что эти поступки являются его последней битвой. Существует особое всепоглощающее счастье в том, чтобы действовать с полным сознанием того, что этот поступок вполне может быть твоим самым последним поступком на земле…»
- Стоп! Откуда это: последнее, про поступки? — Вовка на долю секунды задумался, — «последняя битва» что это? А может… к тому, что надо не раскисать, а что же тогда… Жить?! Быть охотником и выбираться, наконец, отсюда?
Но как?!
Глава 4
В городке Коктебеле интересно — солнце, горы на горизонте, дома из ракушечника, много забегаловок, кафе, аттракционы. Вдоль моря расположилась бетонная набережная, где продается огромное количество разнообразных сувениров. Толпы отдыхающих снуют вокруг — как в муравейнике.