"Это будет большая честь для меня", — Вард отсалютовал и повернулся к другой стороне экипажа. Анриетта медленно открыла окошко и протянула ему левую руку. Вард галантно ее поцеловал.
"Как вас зовут?" — грустно спросила Анриетта.
"Маг Стражи Вашего Высочества, капитан Полка Грифонов, виконт Вард", — поклонившись, ответил он.
— Вы — образец для дворянства. Как мило с вашей стороны.
— Я всего лишь скромный слуга Вашего Высочества.
— В последнее время становится все меньше дворян, способных сказать это. Когда мой дед был еще жив, боже мой… В правление великого Филиппа III, каждый дворянин был образцом рыцарства.
— Печальные времена настали, Ваше Высочество.
— Могу ли я рассчитывать на вашу искренность, если вы мне снова понадобитесь?
— Когда это произойдет, независимо от того, где я нахожусь — в бою или на небесах, независимо от того, что я должен покинуть, я примчусь, чтобы послужить Вашему Высочеству.
Анриетта кивнула. Вард козырнул еще раз и отъехал от кареты.
"Этот дворянин выглядит довольно надёжным, да? — спросила она Мазарини. — Господин Вард. Его руническое имя "Молния". Даже в Альбионе только несколько человек могут тягаться с ним".
— Семейство Вардов… Кажется, я уже где-то слышала об их землях.
— По-моему, их владения расположены рядом с владениями лорда Вальера.
"Вальер?" — вспомнив, Анриетта кивнула. Это имя значилось в донесении из Академии Волшебства.
— Кардинал, вы помните имена тех, кто поймал Фуке Глиняный кулак?
— Боюсь, что нет.
"Вы не посвятили их в шевалье?" — удивилась Анриетта.
Мазарини не выявил особой заинтересованности:
— Я думаю, пора бы уже поменять правила присвоения званий. Чтобы получить звание, для начала неплохо бы послужить в армии. Неужели вы считаете, что нужно посвящать в шевалье всякого, кто поймал вора? В любом случае, у нас назревает конфликт с Альбионом, не стоит подрывать лояльность дворянства завистью.
— Вы приняли многие решения без моего ведома.
Мазарини не отвечал. Продолжая бормотать, Анриетта вспомнила, что имя Вальер было в списке тех, кто поймал Фуке. "Со временем, разберемся", — подумала Принцесса, успокоившись.
Мазарини взглянул на нее.
— Ваше Высочество, кажется, что есть некоторые… трения между Королевским Советом и частью дворянства.
Анриетта вздрогнула.
— Кое-что, мешающее браку Принцессы и способное разрушить наш союз с Германией.
Холодный пот выступил на лбу Анриетты.
— Вы случайно не выдали им свою слабость, Ваше Высочество?
После долгого молчания, Анриетта с досадой ответила: "…Нет".
— Тогда я поверю слову Вашего Высочества".
"Я принцесса. Я не лгу", — Анриетта вздохнула с облегчением.
— …Четырнадцатый раз, Ваше Высочество".
— Просто все мои мысли перепутались. Все, что я могу сделать сейчас — это только вздыхать.
— Как принцесса, вы должны понимать, что благо государства важнее, чем ваши личные чувства.
"Я ощущаю это каждую минуту, — ответила Анриетта безучастно. Она посмотрела на цветы в руках и сказала уныло: "…разве цветы на дороге это не благословение, Кардинал?"
— Я думаю, что любой цветок в руках человека — это благословение.
* * *
Когда Принцесса въехала в ворота Академии, студенты одновременно подняли свои посохи и замерли в торжественном молчании. В дверях центральной башни, вытянувшись, стоял Директор Осман, ожидая Принцессу. Как только экипаж остановился, слуги немедленно расстелили ковровую дорожку прямо к его двери. Охранники объявил о прибытии:
— Принцесса королевства Тристейн, Анриетта.
Однако первым вышел Кардинал Мазарини.
Студенты зашушукались, но Мазарини не обратил на это внимания; он встал сбоку от двери кареты и подал Принцессе руку, когда та выходила. Студенты зааплодировали. Красивая улыбка появилась на лице Принцессы.
"Это Принцесса Тристейна? Хех… Я и то лучше выгляжу, — пробормотала Кирхе. — Ах, дорогой, как ты считаешь, кто из нас красивее?" — обратилась она к Сайто, который, свернувшись, лежал на земле.
— Гав.
— Я не могу понять, если ты просто лаешь. Так кто же?
Сайто глянул в сторону Луизы, которая внимательно смотрела на Принцессу. Когда его хозяйка молчала, она казалась такой чистой и прекрасной. Неважно, как дико она себя вела, как холодно к нему относится, и пусть даже считает его собакой, — этот мягкий взгляд всегда завораживал Сайто.