Она поднялась с лавки и вышла из комнаты. Хункар услышал, как сестра легко бежит по лестнице наверх, а через некоторое время звук ее стремительных шагов, вернее, прыжков по скрипучим ступенькам, подсказал ему, что девочка возвращается.
— Смотри! — Влетев в комнату, она развязала кожаный мешочек и высыпала на стол груду монет: серебряных, медных, даже один золотой ярко блеснул желтизной среди не столь блага родного металла.
— Ничего себе! — ахнул Хункар. — Откуда у тебя столько?
— Догадайся! — усмехнулась Соня. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты меня привел в шайку?
— Не помню, — почесал затылок брат, — может, две луны, может, три…
— Мы получали одинаково, — показывая на горку монет, сказала девочка, — но у меня все цело, а у тебя пары медяков не найдется.
— Да, даже кошель, что отец подарил, заложил Талгату — с сожалением подтвердил Хункар, но, похоже нащупав что-то в кармане, расплылся в довольной улыбке. — Есть! Серебряная… нет, медная, — вздохнул он, рассматривая монету.
Его лицо помрачнело еще больше, когда он перевел взгляд на груду денег, лежавшую на столе.
— Ты совсем как наш братец, — осуждающе заметил он, — Эйдан сам не свой становится, когда в руки деньги попадают. Купчишка занудливый — хмыкнул он. — То-то я заметил, ты с Косым в сотоварищах. Понятно: два ростовщика…
— Сам ты ростовщик! — вспыхнула Соня. — Это мои деньги, доля из нашей добычи. А показала, чтоб ты понял, сколько тратишь на разное дерьмо вроде листа этого проклятого лотоса!
— Никогда не задумывался об этом, — честно признался Хункар, растерянно глядя на монеты. — Конечно, дом на это не купишь, но…
— Правильно! — насмешливо глянула девочка, сгребая монеты обратно в мешочек. — Еще не все мозги прожевал, соображаешь!
— Ты свои сокровища хранишь в спальне? — стараясь говорить как можно небрежнее, поинтересовался Хункар.
— Сейчас, расскажу! — усмехнулась сестра. — Лежат, где надо лежат! Когда отправляемся? — перевела она разговор на другую тему.
— Удод сказал, что корабль подойдет на закате, так что после обеда сразу и двинемся. Сколько нас будет?
— Трое: ты, я и твой любимый Косой, — хохотнул брат. — Небось, соскучилась по нему? Дня три уж не встречались? — засмеялся он, видя, глаза сестры начинают темнеть от гнева.
— Угомонись, глупец! — Соня, схватив свой мешочек, со всего размаху огрела брата по спине.
Раздался звон металла и жалобный вопля Хункара:
— Ой, больно! Прекрати! Это же железо! — причитал он, уворачиваясь от ударов Рыжей. — Хватит! Я пошутил!
— Язык у тебя поганый, как ишачий хвост! — оставила за собой последнее слово Соня и хлопнула дверью, выбегая из комнаты.
Но через мгновение приоткрыла створку, просунула голову в щель:
— Да и не железо в мешке, а серебро! Девочка показала брату язык, и звук ее шагов затихая, понесся куда-то вверх.
Они шли по старому деревянному настилу вдоль морского берега. Хункар и Талгат несли на плечах весла и шест с намотанным на него парусом, а Соня шла налегке, держа в правой руке кошель с деньгами, который вручил ей Удод.
— Проверь, а то подсунут какое-нибудь дерьмо, — наставлял Удод Хункара. — Хотя Сурету можно доверять, но…
Он недоговорил, покачав головой. Каждый и так понимал — доверять в эти времена стоит только самому себе, да и то не всегда. Теперь троица двигалась по пристани, выбирая подходящее суденышко. Лодок оказалось немного, все они были надежно привязаны цепями к сваям. Они слаженно покачивались на мелких волнах, набегавших на причал и с шорохом облизывающих покрытые плесенью, почерневшие от воды и ветров доски.
Порт, как и все в этом городе, хранил на себе разрушительные следы времени и запустения. Давно уж никто не следил за покосившимся настилом, и местами дерево прогнило настолько, что при неосторожном шаге можно было запросто провалиться вниз, под причал.
Чуть ближе к порту была другая пристань, где стояли суденышки рыбаков, каждый день выходивших на них в море, там все содержалось в большем порядке, но зато здесь не было лишних глаз и никто не стал бы интересоваться, зачем да на чьей лодке собираются отчалить трое человек.
— Какую возьмем? — Талгат вопросительно взглянул на Хункара.
Тот окинул внимательным взглядом десяток старых посудин, высматривая, какая покрепче, но никак не мог выбрать.
— Может, все-таки пойдем на большую пристань? — неуверенно спросил он Талгата, но тот уже бренчал отмычками, примериваясь к замкам на ржавых цепях.