— Кого ты к нам притащил, дурья твоя голова?!
— Не ругай его, он же не знал! — Тайке вдруг стало жалко незадачливого разбойника. Похоже, его тут шпыняли все кому не лень. — И, кстати, раз уж мы вроде как закончили, может, откроешь, чего вы все-таки не поделили с Яромиром?
— Сперва скажи: это ведь он тебя послал по наши души?
Атаманша шагнула прямо к Тайке, Кладенец дернулся, насторожился.
— Нет, я сама пришла. Я вообще не знаю, кто ты такая.
Душица отступила, и меч, дрогнув в Тайкиной руке, обвился змейкой вокруг ее запястья. Уф, пронесло. Ну, теперь-то они наконец сумеют поговорить?
— Пойдемте в дом, сестренки, — предложил Соловей. — Мне кажется, эту беседу лучше продолжить за столом. Наша гостья наверняка голодна.
Тут у Тайки, как назло, заурчало в животе. Грянул смех, и даже Душица, улыбнувшись, махнула рукой:
— Твоя правда, братец. Мы же не разбойники какие!
— А кто? — Тут уже пришла очередь Тайки таращить глаза. Ответом ей снова стал дружный смех.
— Мы вольные волкобои, понимаешь?
— Честно говоря, не очень.
Теперь, когда до Тайки дошло, что опасность миновала, колени затряслись, руки заходили ходуном, она даже ложку в руке нормально удержать не могла. А тут и суп принесли.
— Ну, вроде как охотники. Но при этом воины. Но война закончилась, поэтому мы больше никому не служим. — Душица, похоже, раздражалась, когда ей приходилось втолковывать прописные истины.
— То есть никого не грабите?
— Ну, вообще-то грабим иногда, — встрял неугомонный Соловей. — Но только плохих людей. А все добро раздаем бедным, ничего себе не оставляем. Ну, если это только не доброе оружие. И с припасами селянам помогаем.
— А, поняла. Вы как вольные стрелки. Ну, типа Робин Гуда.
— Кого?
— А, не важно. Был у нас один такой. Давно, еще в средние века. Занимался примерно тем же, чем и вы.
Тайка, отложив ложку, обмакнула хлеб прямо в мясную похлебку, решив, что так оно будет сподручнее.
— Значит, хороший был человек, — улыбнулся Соловей.
Душица кивнула:
— Хотела бы я с ним познакомиться.
— Ой, это вряд ли возможно. Он уже умер давно, и вообще это легенда. А ты обещала рассказать о Яромире. — Тайка торопилась, потому что чувствовала: еще немного, и ее сморит после всех волнений: она уже зевала, не сдерживаясь.
Воительница сжала губы в линию:
— Да че там рассказывать? Он из знатных. А знать вечно нас, простой люд, ни в грош не ставит. Когда я служила под началом Яромира, из-за него мой брат погиб.
— Ох, сочувствую… — Тайке было горько это слышать. Она-то считала Дивьего воина непогрешимым. Может, вышла какая-то ошибка или недопонимание? — А как это случилось?
— Теперь уже не важно. Не один воевода был виноват. Эта его Огнеслава противная тоже постаралась. Вижу, ты тоже ее не любишь? — От Душицы не укрылось, что Тайка поморщилась от одного упоминания имени Яромировой невесты.
— Не то чтобы не люблю… Я, честно говоря, ее вообще не встречала. Знаю только, что она целительницей была и что попала во время войны в навий плен.
— Это они так говорят? Ха! Да она же наполовину навка! А значит, наверняка перебежчица. Предала всех, понимаешь? И воеводу облапошила.
— У тебя есть доказательства?
— А, это же ясно, как день, — отмахнулась Душица. — В общем, не любим мы их. И Северницу тоже. Ее — в особенности. Впрочем, говорят, судьба ей отплатила за все. Сгинула вместе с Кощеевичем. Выходит, есть справедливость на свете.
Тайка прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Вольным волкобоям совсем не обязательно знать, что Кощеевич и Радмила были заодно. И что, скорее всего, оба сейчас находятся где-то в Волшебной стране. Ну, по крайней мере, она на это надеялась.
А Душица продолжила гневные речи:
— Жаль, не всем пока судьба отплатила. Как представлю, что мои недруги спят на мягких перинах да мед-пиво пьют, такая злость берет, ух! А простые люди страдают. Только-только от войны начали оправляться, и на тебе — новые напасти. То град, то навьи набеги, еще оброк непомерный.
— Какой еще оброк?! — ахнула Тайка.
— Да знамо какой: царский. Радосвету надо своих дружинничков содержать, оружие ковать, хлебом кормить целую ораву. А простому народу оно только в тягость. Теперь новая у царя причуда: зеркала делать повелел, чтобы с Навью воевать. Только, думаю, враки это все и зеркала энти ему для роскоши нужны. Черепицу-то видала на дворце? Во, небось, для того мастеров собирают. А с тех деревень, которые мастера послать не могут, берут пшеницей али овсом для коней. Люди скоро голодать начнут, а он никак не успокоится! — Воительница стукнула кулаком по столу.