Скала отодвинулась на второй план. Она - фон нашей жизни, уже не главное. Но лезется удивительно легко. Еще бы дыхалку поширше, тогда все бы вздрогнули.
С легкой подачи тренера жуем витамины горстями, но толку мало. Высота пьянит и лишает тело силы. Она подсвечивает ощущения колкой новизной. Кажется, что каждое движение выходит на грань доступного, и за ним бесконечно расширенное пространство.
Навесили новую трассу и прочистили соревновательный маршрут. Я с метелкой и ломом не висел, Влад взял все заботы на себя. Я же участник и стартую среди прочих. Я не должен знать о маршруте, как и другие. Соревнования - значит, сборы подошли к концу. Жалко.
Приехал Витька Барановский. В нем поселилась непривычная неуверенность в движениях, разговоре, даже некоторая виноватость. Похоже, спорт для него ушел навсегда. К трассе шагали вместе, я тащил его рюкзачок. Дружище еле топает, ему тяжело. Я шучу, но что толку?
У нас все по-настоящему. Первый старт общий по трассе Влада, а потом финал для сильнейших. Финальный маршрут готовит великий Олег Космачев. Специально приехал, да еще и притащил почти всю компанию мастеров из 'Енбека'. Это чтобы нам, детишкам, посмотреть, как лезут большие люди. Авторитет.
Первую трассу стартовали только мы - архиповцы. Мужикам интереса нет. Я ее прочапал первым номером, с листа, не выходя из состояния некоторой задумчивости. Прицепился, прошагал и ушел подальше от суеты, в одиночество. Рядом перевальчик, можно позагорать, рассмотреть окрестные горки.
Развалился, почти заснул, слышу, народец кричит, надрывается глоткой. Наталья у меня трассу выиграла аж на двадцать секунд. За мной прибежали, хохочут, хлопают в ладоши. Будто не вся компания, а один я ей проиграл. Но обида не пришла, проснулось желание доказать. И я начал разминаться по-настоящему.
Сборники провели жеребьевку между собой. Они полезут первыми. У них эта трасса как прикидочная в отборе к чемпионату Союза. Усмешки слетели с лиц, пришла сухость, отрывистость, концентрация в каждом движении.
Особенно меня поразил Паша Попов. Он сложен почти как Витюля, но более легок и координирован. Архипов сказал, чтобы я глаз не спускал с его разминки. Паша делал дело основательно. Сначала растяжка, гимнастика и лишь потом разминка на скале. Лезет на время короткие куски, при малейшей заминке откидывается на страховке, спускается и повторяет движение.
Его друзья-соперники Шура и Стас явно поразгильдяйнее. Шуточки детишкам отпускают, не напрягаются и что-то жуют. Сам Космачев не разминался вообще. Он финал делал, ограничения навешивал и пришел раньше всех нас. Он то трассу знает как облупленную. Его детище. Полезет первым, заодно прикинется, заодно покажет маршрут. Он и так в сборной.
Мастер лез с силой, неторопливо, но почти не стоял в сложных местах. В его движении чувствовалась необычайная опытность и уверенность. Он отлично знал, что и как нужно делать. Меня насквозь поразила мощь его бугроватых рук, умение правильно располагать тело в исключительно неудобных местах.
Но и трасса не слаба. На двух или трех ключах Космачев аж кряхтел от напряжения. Это вам не бегалки, а настоящий финал. Под конец мастер аккордно напрягся и более простой верх сделал на одном вздохе. Метров семь-восемь он летел как на крыльях. По флажку стукнул, мы вздрогнули хором. Сила.
Следом стартовали енбеки. На удивление здорово лез Стас. Он частил, суетился, но двигался легко, почти без заминок. Одно время казалось, что 9.15 мастера на секундомере не устоят. Мы заверещали, заулюлюкали, но Стас попал в глупый клинч, простоял минуту и чуть не свалился.
Шура упал, Паша шагал тяжело и медленно, а прочих я не смотрел. Тем более, что наши линяли, как груши с деревьев. Хотя и со смехом. Страховке работы хватало, и поводы для приколов находились.
Я разминался на траверсе, когда вдруг увидел, как лезет мой друг Витька Барановский. Его движения плавны до несуразности. Его медленность просто нереальна. Он не шагает, он перетекает телом с зацепа на зацеп. Как больно ему поднимать руки. Как больно, задрав голову, смотреть наверх и искать следующий карман. Но он и не делает этого. Он течет вверх, отрицая привычное земное притяжение.
Вязкость его движения захватывает меня. Я вижу трассу. Вижу ее слабость, силу, единственно верную нить правильных устремлений, ее естественное течение. Боясь потерять столь необычное состояние, мигом улепетываю разминаться. Растянутая оторопь движения поглощает мое тело. Я успокаиваюсь и лезу, лезу. Скала опьяняет меня.
Скоро старт. Подходит напыщенный Архипов на предмет дачи ценных указаний.
- Как полезешь трассу ?
- Семь минут до флажка.
Лицо моего тренера растягивается в широкой улыбке. Он не верит. Он убеждает просто сконцентрироваться, забыть о времени и хотя бы пролезть. Время у Барановского 14 минут. Но он лазает сложное лучше. Разве я могу объяснить, что понял, как Виктор делает трассы. Я понял.
Цепляюсь на страховку. Все. Марш. Неторопливая волна уверенности прокатывается сквозь тело. Еще секунду медлю и чувствую спиной удивленные взгляды других. Вторая волна прокатывается вязко, плавно. Она уносит прочь все, что осталось там, за моими озябшими плечами.
Скала возвышается надо мной, растет вверх прохладной тенью. Росчерки полок, трещин, карнизов собирают восприятие в точечный пунктир, и я беру первый зацеп. За спиной расширяется пропасть. Что-то поднимает меня над землей, вжимает в шершавость и дарует движение. Я не знаю о нем ничего. Просто живу им так, как воздухом полнятся мои легкие, как влагой живут уста. Оно естественно.
Карнизы, стенки, сколы подставляют себя, предлагают потрогать шершавость, гладкость, колкость. Иллюзион разнообразия крутится в замедленной пленке. Пахнет острой зеленью чабреца, сыростью чернозема, забившегося в трещины. Но я прохожу мимо.
С удивлением взираю на приклеенный к скале красный флажок. Автоматически хлопаю по нему ладонью и повисаю на страховке. Вниз, вниз. В уши врываются чуждые звуки, тишина исчезает. Ко мне торопятся друзья.
- 8.20 ! - кричит Архипов. - Ну ты даешь!