23.
В школу вернулся чемпионом. А она стала маленькой, она заканчивалась, уходила от нас навсегда. Последняя четверть, дальше - выпускные экзамены. Их перспектива особенно не пугает. Сдадим, куда денемся. Ходят слухи, что сами преподы помогают своим выпускникам. Правят ошибки в сочинениях, решают задачки.
Странно, как много я успеваю. Будто не одна жизнь, а сразу две. В обеих событий по самые уши. Тут еще Саня, как обещал, принес колесо от самолета, оно целиком из магния. Ярещ достал книгу, называется 'Чудо пиротехники'. И тут такое началось!
Обыкновенные взрывпакеты это просто, даже банально. А мелкие, блескучие шарики хлористого серебра, рассыпанные по всей школе? Наступишь, инфаркт обеспечен, как стрельнет, мало не покажется. Дамы подпрыгивали как норовистые козочки, но нас никто не выдал, я залетел сам.
Нашел дома старый портсигар с изображением московского ВДНХ на обложке. Вещь историческая, и применение ей подобающее. Мыль о бомбе с двумя карманами пришла как озарение. Нащупав заначку с магнием, я бодро принялся за работу. Через пару часов дело было сделано, запалом служила клееная серная дорожка из спичек.
Дом Яреща у бокового входа в парк. Дикая зелень почти затянула кованую отгородку парка от города. Шагнешь пару раз, и ты на заброшенной детской площадке или на старых теннисных кортах. Место что надо.
Олег из дома вышел радостный такой. Я ему: во, что есть, двустворчатый, мощный. Решили спытать, залегли, как положено. Чай не дети. Рвануло замечательно. Уши прочистили, подходим, а вещь как новенькая, почти не копченая, только открыта и все. Я в руки его взял, тут второй заряд и сработал.
Помню облако, белое-белое, ослепительное. А потом боль и чернота. Ярещ отмывал меня холодной водой из колонки. Что-то врачи говорили, а потом скорая, больница и операция. Родителям Олег сказал: 'Вы сильно не волнуйтесь, ваш сын цел и здоров, ему одни глаза выбило.' Мать чуть инфаркт не хватил.
В больничной палате я проживал один. Друзья приходили по два раза на день. Ирина кормила меня всякой печеной вкуснятиной. Чаще всех наведывался Ник-Дил. Мы надыбали тайник, я хранил в нем гражданку, и от упора до упора сбегал в самоволки. Тренироваться не разрешалось, а и так неплохо.
За хлопотными причудами незаметно пришло лето. Между лечением и учением легко выиграл чемпионат города среди юниоров. Амирка уже переросток, я сам на грани, а подрастающее поколение ни в зуб ногой. Юниоры лезли тяжко, неуверенно, хотя маршрут на скале Азиатская знаком каждому второразряднику.
Устроители соревнований надо мной подшучивали, но я не перегорел и не зацвел, выиграл как положено, хотя и соревновался только с собой. Порадовал меня Влад. Вдобавок к медали подарил настоящий значок снежного барса. Он дается альпинистам, взошедшим на все семитысячники СССР. Тяжелый, кованый.
Занятия в школе закончились. Выпускные экзамены на носу. Скоро, совсем скоро школа закроет родные нам двери в ученический мир. Мы будем лишние в ее жизни. Ее цветные грани никогда больше не будут преломлять нашего света.
Никто не чувствует этого порога так остро, как моя Иринка. От нелепого волнения она целиком ударилась в зубрежку. Занятие сие перемежается детским плачем навзрыд. Чем больше знаешь, тем больше осознаешь, сколько еще предстоит узнать. Подобные мудрости не затрагивают души лентяев и лодырей. Влет читается роман Дюма "45", вот книга так книга.
Балкон в квартире Иринки на тенистой, северной стороне дома. Он просторен, приятен, свеж, на нем можно проводить массу времени. Ирина злится на лень, тормошит меня с боку на бок. Кое-что я даже учу, например ее любимую химию.
Первый выпускной экзамен - литература. Я почти не готов, но рассказываю бойко, задорно. Получил пять баллов, как и Ирина. Второй - физика, тот же результат для обоих аттестатов. Третий - химия и, о чудо, что учил, то и спросили.
Иринка злится, она не приемлет результатов халявной подготовки. Смех смехом, а по математике четыре балла и тройка в синие корочки. Классный руководитель расстаралась, припомнила наши столкновения.
История, обществоведение - экзамен совместный. Принимает сам директор. Народ засомневался в его настроении, чего-то ждет, никто не заходит. Сапог из аудитории вылетел, наорал и в очередь всех, по журналу. Я тучки хотел разрядить, вошел не по фамилии. Сдал здорово, вспомнил то, что слышал на уроках. Да вот директор не в духе. Влепил три балла, за дерзость. Потом родительский комитет вмешался, его уговаривали, меня ругали. Переправил фронтовик оценку. Поставил четыре. Но было обидно.
Худо, бедно да закончилось. Белое платье для Ирины и выпускной бал. Однокашники расписывают роли на будущее. Родители следят за тем, чтобы никто излишне не напился. У меня среднее в корочках - 4.25, у Журбина копейка в копейку та же сумма. Мы среди пацанов самые крутые.
Девчонки почти все поступать собираются в высшие учебные заведения, Серега нацелился в политех, а я никуда. На шаг сей нужна решимость. Нужно оторваться от той яркой, мозаичной жизни, которую дает спорт. Мы собираемся летом на Иссык-куль. Целиком поглощены ожиданием. Поход будет серьезный - сто км по далям и весям, через горы и реки.
Какие там экзамены, какие вузы? Три перевала высотой более четырех тысяч метров, две недели отдыха на побережье. Ирина бубнит и стонет, воздыхают родители. Но у меня еще есть время, и у шефа есть спортрота. Далеко. Зачем думать о плохом, когда тебе шестнадцать лет?
24.
Окраины поселка Иссык переполнены плодовой зеленью. Листва щедро свешивается через края заборов и серебристо кипит в лучах жаркого солнца. Рюкзаки тяжелы под завязку, но мы только получили груз и пока с любовью поглаживаем их туго вздутые бока. Маршрутный автобус добросил нас до самой верхней черты поселка, а там сразу горное ущелье.
Бодро шагаем по заезженной асфальтовой дороге. Иногда останавливаемся для роздыха или для того, что бы оценить очередной фонтан из черного мокрого тела водоотводной трубы. Она как бесконечная гусеница вьется по тенистому дну ущелья. Говорят, к осени река смывает мосты, срезает целые куски дороги. Не верится, так здесь светло, почти празднично.