- Вы, - грит экономный Влад, - сильнее втирайте, вода жесткая. Нужно активнее руками двигать.
Они попробовали еще раз. И все бы ничего, да на берегу мы с Самойловым с боку на бок катаемся и волками воем, чтобы смех удержать.
Вот тогда они про жесткую воду и поняли. Как стая разгневанных кикимор из воды повыскакивали и давай нас ногами молотить. А мы ржем еще пуще, ни подняться, ни убежать. Как нас не прибили, удивлялся весь лагерь. Хорошо хоть по спине, да ладонями, если бы кулаками, да по мордам, точно оба бы кончились.
28.
Поворот такой, аж захватывает дух. Моя первая поездка во внешний мир. Всесоюзные соревнования. Ильинский со Студениным сговорились. В 'Спартаке' после развала горбуновской компании никого не осталось, а на первенство Центрального Совета ДСО команду выставлять надо. Теперь нас будут перекрашивать в спартаковский красный цвет. По документам конечно, а не прямиком наши военные рожи.
Давыдова и Архипов едут тренерами. Сергей Маркович протащил в команду Иринку Кравец. Она тоже ни разу на всесоюзных не бывала. Едут Юрча и Витюля, но так, в рамках судей или подмоги. Они выступали на прошлых стартах за СКА-12. Теперь по положению, в одном году за два разных общества выступать запрещается.
Мархлевскому можно, Сереге и мне, ну и теткам. Жаль, Амирка в армию уходит, он бы точно 'Спартак' выиграл. Лезет так, что в республике вне конкуренции.
В присутствии деятельной Ирины Петровны Сергей Маркович сник и растерял почти половину своей солидности. Шеф советуется только с ней. Будут выступать всего двое архиповских воспитанников, а главная, получается, общая мать - Давыдова.
Архипов в первый раз едет тренером на всесоюзные, а для Давыдовой такие соревнования - стандартная ситуация. Забавная вещь - деньги на всю команду у Ирины Петровны. Что она Сергея Марковича с ложечки кормить будет? Копейки выдавать ему примется на карманные расходы?!
Необычайное впечатление, когда другой за тебя платит. Уже в аэропорту Петровна купила каждому по бутылке лимонада и мороженному. Сергей Маркович - битте, Зиночка - битте, остальные - жритте.
Денег отвалила на карманные расходы. Не в пример Архипову, дама не привыкла экономить, и ей не нужно откладывать гроши на следующие самопальные сборы. Тратит широко, местами со вкусом.
У мужиков большущие рюкзаки. Мне тоже выдали новенький, зелененький абалаковский. Сбылась мечта идиота. Постираю, просушу и стану выглядеть как бывалый альпиноид. По дороге пристал поближе к Самойлову. Договорились, что лазать будем в паре, выступать в связке.
Серега где-то прикупил фирменные джинсы 'Вранглер'. Горд фирмой до безобразия. Натягивает штаны на задницу как калоши, в облипочку. Майка желтая, с рисунком загадочным. Иностранец. Ходит, раздувает щеки от важности.
До Ташкента лету - меньше часа. Прибыли ранним утром, а жара - как у нас в полдень, да еще в июле. Градусов сорок, не менее. Прямо у входа в порт нас ожидал могучий, кучерявый мужичина.
С Петровной они расцеловались пикантно и со вкусом. Азиат, не азиат, но резкий до неприличия. Автобус, метро, опять автобус. Душно, давка, а мы с кулями по тридцать кг. Народ ругается.
Алма-Ата рядом с Ташкентом как игрушечка. У нас, оказывается, Азией и не пахнет. А тут так дохнуло! Базар на базаре сидит и базаром погоняет. Там плов прямо на улице в казане ваяют, там самсу жарят. Чебуреки на каждом углу, от запахов шашлыков можно подавиться слюной. Кучи народа, друг другу по-узбекски орут, руками размахивают, потные лысины протирают национальными тюбетейками.
Город делится на старый и новый. Две полные противоположности. После мощного землетрясения шестидесятых Ташкент отстраивали всем миром, почти заново. Получилось огромное количество одинаковых панельных домов. Коробки вроде стандартные, но снаружи орнамент - широкое разнообразие цветов и рисунков.
Говорят, что хрущобы при землетрясении рухнули, а неприглядные, кое-как слепленные мазанки устояли. Незыблемо высятся минареты, им по тысяче лет. Шахские дворцы строили тоже не наспех, а на века. Только мозаичный орнамент и обвалился.
Старая часть города - огромный глинобитный лабиринт. Окон почти нет, одни заборы из глины и двери. Закоулки, улочки, законченные на полушаге. Ни единого деревца, ни кустика. Будто море барханов кое-как упорядоченное к человеческому существованию.
Зато метро в Ташкенте стандартное, совковое. Помельче, поменьше, попроще, чем в Питере или Москве, но рука та же. Да еще и строится вовсю. То и дело объезжаем заборы, а за ними что-то утробно-экскаваторное шипит, грохочет и возится.
Давыдова, кажется, поставила цель объездить все магазины города. С нее станется - дверь за дверью, дом за домом, район за районом. Калош на общественные деньги накупили целый ящик, шортики, маечки, трусики колготки.... А за нашими трудовыми спинами горбы растут как на дрожжах. Верблюды - они везучие, у них горбы от природы постоянные, а у нас?
С утра выехали в город Янгиобад. Это в горах километров двести от Ташкента. Дорога в четыре полосы, посредине бетонная перегородка. Прямая, сколько глаз видит. В горку водитель разгоняет автобус до ста км в час, потом выключит передачу, и только колесами шуршим, катимся, катимся.
Удивляюсь узбекским полям - ровные, зеленые, сочные. Каждый клочок земли при деле, каждый склон засажен садами, каждый забор дома оттенен виноградом. Наши казахские степи, будто пустыни перед их возделанными долинами.
Узбеки - нация земледельцев. Издревле любой клочок земли ценился у них больше, чем остальные богатства. Здешней культуре лет поболе, чем и казахской, и русской. Да застопорилась она на средневековье и пробудилась лишь в нашем веке. Теперь и заводы строят, и нефть нашли, и гидроэлектростанции отгрохали.
Говорят, еще тысячи лет назад они добывали в горах охру, медь, железо. Тысячи ремесленников производили домашнюю утварь, ткали ткани, ваяли произведения искусства. Огромные караваны развозили товары и в древнюю Русь, и в Китай, и в Индию. Процветала наука, поэзия. Самая древняя в Средней Азии обсерватория тоже в Узбекистане.