С поэтом Радомиром я познакомился еще в молодости. Да, мы оба были тогда очень молоды… Познакомил нас писатель Раду, тоже человек молодой.
— Пойдем со мной в кондитерскую «Риглер», — как-то пригласил меня Раду. — Там меня ждет отец.
И вот мы у «Риглера». Кажется, я впервые попал в роскошную кондитерскую. Помню впечатление, которое произвели на меня полосатые ковры, столики из зеленого мрамора, диваны, обтянутые красным плюшем.
Отец моего приятеля, маленький симпатичный старичок, занимал один из столиков в глубине кондитерской. Напротив него сидел веснушчатый молодой человек в больших очках с толстыми стеклами. Старик представил нам молодого: поэт Радомир, сын известного актера из Крайовы.
Мы пожали друг другу руки и сели за столик. Старик заказал кофе и пирожные.
Вскоре Радомир извлек из кармана рукопись и прочел нам свои стихи. Это были хорошие стихи. В них говорилось о гайдуках и корчмарках, о лунном сиянии в волшебную летнюю ночь. Неожиданные рифмы, богатый и яркий язык. Мы все поздравили поэта. А когда вышли из кондитерской, мой новый знакомый пригласил меня к себе.
— А где вы живете?
— Неподалеку отсюда, у парка Чишмиджиу, в гостинице «Астория». Идемте, я познакомлю вас с Ганей.
Я согласился.
В гостинице нас ждала молоденькая тоненькая барышня с русыми волосами и большими голубыми глазами.
— Ганя.
— Очень приятно.
— Это моя жена.
— Когда вы поженились?
— Прошлой зимой, как раз перед экзаменами на аттестат зрелости.
— Вы зарегистрировались?
— Любовь не нуждается в регистрации.
Он обнял Ганю и поцеловал ее. Девушка, судя по ее виду, была совершенно счастлива.
— У нас будет и ребенок, не так ли?
— Будет, Раду. Обязательно будет.
Прошли годы.
Я довольно часто встречал поэта и считал его своим другом, он тоже обращался со мной по-дружески. Мы часто виделись в университете, а по субботам — в доме профессора Михаила Драгомиреску.
Радомиру, как и многим другим молодым поэтам, покровительствовал старый профессор литературы, автор книги «Литературная наука». Одних он сделал ассистентами на своей кафедре, другим помог как-то иначе. Он был очень добрым человеком. Больше всего на свете он любил поэзию и, что не так уж часто встречается, любил и тех, кто эту поэзию создавал. Свою любовь он распространял даже на плохих поэтов.
Однажды Радомир позвал меня к себе. Он жил теперь в другом районе.
— Приходи, я познакомлю тебя с женой.
— Но ведь мы знакомы.
— Когда вы успели познакомиться?
— Ты разве забыл? Три года назад в гостинице «Астория». Кажется, ее зовут Ганя.
Поэт рассмеялся:
— Ганя? Вот это здорово! Ее звали Розика. Я прозвал ее Ганей, потому что это более поэтическое имя. «Ганя» Сенкевича, роман его молодости. Ты, наверно, читал…
— Да, читал. А что с Ганей?
— Ты хочешь сказать — с Розой?
— Да, с Розой, девушкой с большими голубыми глазами.
— Это было юношеское увлечение, не больше. Правда, она родила ребенка, но мы уже давно расстались. Теперь я женился по-настоящему. Приходи к нам.
Прошло еще несколько лет.
Радомир стал довольно известным поэтом и ассистентом профессора Михаила Драгомиреску. В университете я его больше не встречал, потому что давно перестал туда ходить. Мы как-то все реже виделись и в других местах. Но я следил за его стихами, печатавшимися в журналах. В них по-прежнему воспевались храбрые гайдуки, лунные ночи, любовь. И стихи были по-прежнему удачны. Но в последнее время Радомир стал писать и прозу. Она появлялась и в легионерских газетах и существенно отличалась от его нежных стихов. Это была грубая, вульгарная проза фашистского публициста.
Радомир стал заниматься политикой.
Встретившись случайно на улице или в кафе, мы раскланивались, иногда даже останавливались и обменивались незначительными фразами.
— Как поживаешь?
— Спасибо. Хорошо… Ты еще пишешь стихи?
— Пишу… А что ты скажешь о моей политической деятельности?
— Она мне не нравится.
— А мне жаль, что ты не с нами. Я буду министром.
— На здоровье.
— Тебя не интересует политика?
— Нет.
— Ты разве не хочешь стать депутатом, министром? Иметь большую власть?
— Нет.
— Странно…
— До свиданья.
— До свиданья.
— Ты бы еще подумал… Может, все-таки перейдешь к нам?