После многих дней — счет им она потеряла — в коридоре раздались шаги часового, обутого не в сапоги, а в обыкновенные туфли. Шаги приблизились вплотную к двери ее камеры, потом кто-то вложил в замочную скважину ключ, и дверь отворилась. Она увидела приземистого темнолицего человека с черными усиками. Голос у него оказался хриплый, как у запойного пьяницы.
— Ты Сармиза Чиобану? — спросил он.
— Да, это я.
— Пожалуй со мной наверх, мадемуазель. Шеф вспомнил про тебя… Скажи ему спасибо и поцелуй ручку…
— Он поп?
— Хуже. Он полицейский инспектор, а вашего брата коммунистов глотает живьем.
Она поправила смятое платье, провела рукой по волосам и последовала за человеком с черными усиками. Они долго шли наверх по каким-то лестницам и переходам, пока наконец не остановились перед какой-то дверью, и человечек с черными усиками, на лице которого она теперь, при свете дня, разглядела множество прыщей, сказал ей на ухо: «Вот здесь тебя ожидает полное счастье. Входи!» И он открыл дверь. Она очутилась в просторном и светлом кабинете. За письменным столом сидел франтоватый молодой человек, гладко выбритый, аккуратно подстриженный, с тонкими усиками, с моноклем. Подойдя ближе, она почувствовала запах лаванды. При ее появлении молодой франт почтительно встал и пригласил ее:
— Пожалуйте! Пожалуйте, барышня. Садитесь… Я вас ждал, барышня. Я очень скучал по вас. Садитесь, прошу вас.
Она села на стул, который стоял перед письменным столом, а молодой человек в монокле развалился в своем кресле. Он внимательно посмотрел на нее, словно оценивая, потом достал пачку сигарет и спросил:
— Вы курите, барышня?
— Нет. Благодарю вас.
— Не стесняйтесь. Если вам хочется курить, милости просим. Это очень хорошие сигареты — американские. С фильтром.
— Спасибо. Я не курю.
— Очень жаль, барышня… Приятнее беседовать с тем, кто курит. Мы пригласили вас сюда для небольшого разговора. А курящие легче находят общий язык. Мне было бы приятно, если бы вы все-таки выкурили хоть одну сигарету…
— Зачем меня сюда привели?
— По правде сказать, дело, из-за которого вы оказались у нас, не такое уж серьезное. Нам просто хочется поговорить с вами. По-приятельски. Можно даже сказать, по-братски. Если только вы не против. Надеюсь, вы не против?
— О чем нам разговаривать? Я не понимаю!
— Вы живете в районе Гривицы, не так ли?
— Да, в районе Гривицы.
— Давно?
— Очень давно. Я почти родилась в этом районе.
— Чудесно, чудесно. Вот видите, мы понимаем друг друга. Какая профессия у вашего отца?
— Вы хотите спросить, какая профессия была у моего отца?
— Нет… Я хотел спросить именно то, что спросил: какая профессия у вашего отца, господина Матея Чиобану.
— Он был кузнецом, работал на фабрике.
— Почему вы говорите «работал»? Разве теперь он уже не работает?
— Нет. Он уже не работает…
— Вот как!.. Уж не заболел ли господин Матей Чиобану?
— Этого я не знаю.
— Как же так, барышня? Вы не знаете, болен или здоров ваш батюшка?
Молодой человек затянулся, выпустил дым кольцами и спросил уже другим тоном, почти шепотом:
— Неужели вы поссорились со своей семьей? Признайтесь. Не стесняйтесь. В вашем возрасте это не редкость… Мальчики… Любовь…
— У меня больше нет семьи.
— Как? Значит, ваш отец умер? И мать умерла? О боже! Какое несчастье!..
— Я не знаю, живы ли они или умерли. Я уже давно не получала от них никаких известий.
— Как? Вы даже не знаете, живы они или умерли? Вы не знаете, жив ли ваш отец? Жива ли мать?
— Не знаю… Я вам уже сказала — не знаю.
— О боже! Вы меня разочаровали…
— Ничем не могу вам помочь…
Ее много раз предупреждали, что если она попадет к ним в руки, то не должна разговаривать. Лучше ничего не говорить и не отвечать ни на какие вопросы. А она говорила. Надо было молчать, а она отвечала на их вопросы. Надо молчать… Молчать…
— Так что же все-таки случилось с вашим отцом, барышня?
— Не знаю.
— А с матерью? Может быть, родители бросили вас?
— Да, бросили.
— Но почему? По какой причине?
— Не знаю.
— И где они теперь?
— Не знаю.
— Странно! Очень странно! Чрезвычайно странно!
Элегантный молодой человек замолчал. «Правильно ли я держалась? — лихорадочно думала она. — Может быть, надо было отвечать как-нибудь иначе? Главное — внимание… Нужно быть очень внимательной… Только бы не сказать ничего лишнего!»
— Неужели вы и в самом деле не знаете, барышня?