— Не знаю… А вы знаете?
— Если бы я знал, я не стал бы вас об этом спрашивать. Итак, я прошу вас ответить.
Она подумала: «Этот господин, конечно, знает о моих родителях куда больше, чем знаю я сама. Какой же мне смысл играть с ним в прятки?»
И она сказала:
— Мой отец был арестован и осужден.
— А мать?
— Мать тоже арестована и осуждена.
— За воровство?
— Нет.
— Что-нибудь посерьезнее? Убийство?
— Нет.
— Тогда за что же? В нашей стране людей не арестовывают просто так.
— Не знаю.
— Не может быть, чтобы вы не знали. Умная девушка, а не знает, за что арестованы и осуждены ее родители! Зачем же вы стараетесь запутать меня, барышня? Отвечай! — Он вдруг резко изменил тон, перешел на «ты». — Отвечай! Ты когда-нибудь слыхала о Сингурелу? О докторе юридических наук Илие Сингурелу?
— Нет, не слыхала.
— Удивительно! Сингурелу — это я. Доктор юридических наук Илие Сингурелу. Звание доктора прав я получил не где-нибудь, а в Париже. Меня называют — Сингурелу, гроза коммунистов. Ну-ка, выкладывай все, что знаешь! Я питаюсь мясом коммунистов. Я пью кровь коммунистов!
От элегантного молодого человека не пахло кровью, от него пахло лавандой. Казалось, он только что вышел из парикмахерской. Но когда он встал и наклонился к ней, она почувствовала, что от него попахивает и водкой. И она ответила тихо, но все еще спокойно:
— Я ничего о вас не слышала.
— Удивительно, удивительно…
— Я не слышала. Я ничего не слышала.
Она произносила слова так, как произносят крестьяне, повторяя по несколько раз одно и то же.
— Кого из коммунистов ты знаешь?
— Не знаю я никаких коммунистов. Не знаю… Не знаю…
— Как это может быть, барышня? Дочь известных коммунистов, арестованных и осужденных за коммунистическую деятельность, не знает ни одного коммуниста? Какой дурак тебе поверит?
— Не знаю я никаких коммунистов. Ни одного коммуниста не знаю. Я даже не знаю, что это такое — коммунизм. Да, да, я не знаю, что такое коммунизм. Не знаю, и все тут.
— Ну-ка, выкладывай все, что знаешь! Живо! Слышишь? Выкладывай!
— Мне нечего выкладывать.
— А если так, улыбайтесь, мадемуазель Чиобану. Смейся, товарищ Чиобану. Смейся во весь рот, барышня!
— Зачем мне смеяться? Мне вовсе не хочется смеяться.
— Я прошу тебя — смейся!
— Не могу я смеяться.
— В таком случае хоть ухмыльнись.
— Зачем?
— А затем, что я хочу посмотреть на твои зубы.
— Зачем вам видеть мои зубы?
— Я хочу поглядеть на них, барышня, пока они у тебя еще все на месте. Потому что скоро, очень скоро их у тебя уже не будет. Ты будешь собирать их с полу, барышня. Поняла? Ну, а теперь, пока не поздно, выкладывай, кого из коммунистов ты знаешь.
— Не знаю я никаких коммунистов. Не знаю, и все… Мне нечего сказать.
Как только Сингурелу перешел с ней на «ты», девушка тоже стала говорить ему ты.
— Посмотрим… Сейчас посмотрим, знаешь ли ты или не знаешь коммунистов. Сию минуту, барышня. Сию минуту, товарищ… товарищ Чиобану.
Он расстегнул ремешок своих карманных часов, снял их и аккуратно положил на стол. Потом он снял свои перстни и положил их рядом с часами. Закурил. И снова протянул сигареты.
— Будь любезна, барышня, закури.
— Я уже сказала, что не курю.
— Да, да. Я помню. И все-таки было бы лучше, если бы ты закурила. Затягиваясь сигаретой, человек лучше думает. И тогда ему невольно приходят в голову правильные мысли. Закурив, ты, может быть, поймешь, что лучше тебе не ломаться и спокойно, без красивых жестов назвать всех коммунистов, которых ты знаешь. Мне необходимы имена всех коммунистов, с которыми ты знакома. Понятно? Может, ты боишься причинить им какой-нибудь вред? Даю честное слово, что твое признание им не повредит. А кроме того, никто на свете не узнает, что их имена нам сообщила ты… Я могу откровенно сказать тебе, зачем нам все это нужно. Сейчас война, и мы хотели бы более или менее точно знать, сколько всего коммунистов у нас в стране. Ты ведь румынка. Зачем нам русские большевики? Ты должна нам помочь. А коммунистам твоим мы ничего не сделаем. Мы их только изолируем до тех пор, пока не кончится война. Пока Россия не будет окончательно разгромлена. А потом мы их освободим. Если коммунистов не будет в России, их не будет и у нас. Наши сами откажутся от своего коммунизма. Ну, теперь поняла?
— Не знаю я никаких коммунистов…
— Ладно. Я не прошу немедленного ответа. Будь добра, возьми все-таки сигарету. Я сам тебе зажгу ее.
Элегантный барчук зажег спичку и протянул ее к лицу девушки. Горящая спичка почти коснулась ее лица. Она испуганно отпрянула и дунула на спичку.