Мне, по уму, следовало оставаться в штабе и отслеживать ситуацию по телефону. Однако, специфика отряда требовала нарабатывать авторитет личным участием в боях. Так что я поехал на север, где предстояло устроить первую засаду.
Место для засады инструктор выбрал неожиданное. Местность была открытая и для укрытия использовались низкие кусты на небольшой возвышенности. Спрятаться там было невозможно, так что пришлось закапываться крайне аккуратно и натаскать кучу веток со всей округи для дополнительной маскировки. Бронемашины, разделившись на две группы, ушли в сторону от дороги и укрылись. Начинать бой нам предстояло без них. Поскольку спрятать технику поблизости не удалось, то броневики прятались в некотором удалении и по плану должны были примчаться с первым выстрелом и запереть дорогу с двух сторон. Эта часть плана вызывала у меня сомнения. Кажется, кадровое офицерство, заполучив столько техники сразу, начало злоупотреблять ее мобильностью. Спорить, впрочем, я не стал, поскольку внятных аргументов предоставить не мог, а брюзжание на тему "как бы чего не вышло" на войне неуместно, риск на ней неизбежен. Посмотрим, что получится.
Пока же я, утерев трудовой пот, восстанавливал силы после усердной работы лопатой. А вы думали! Без личного примера добровольцам никуда. В преддверии гражданской войны необходимо быть не просто уважаемым командиром, а плоть от плоти своим. Так что делить с бойцами приходиться все риски, тяготы и труд службы, а точнее служения делу революции.
О! Вот и противник показался. Точнее облако пыли, которое он поднял. Народ зашевелился, проверяя оружие и в который раз притираясь к брустверу. Из пыли показались мерно шагающие солдаты. Я оглядел своих орлов. Орлы нервничали и теребили винтовки. Не все, конечно, но для срыва операции и одного невыдержанного бойца достаточно.
— Внимание! Передать по цепочке! — громким шепотом скомандовал я — Руки засунуть за ремень на спине и без команды к оружию не прикасаться!
Команда покатилась по линии окопов, обрастая цветастыми оборотами и пояснениями. Народ хихикал, показывая, что они-то совсем не волнуются и, давая советы более нервным соседям.
Австрийцы продолжали топать, не замечая опасности. Шагали они, видимо, уже давно и порядком устали. По крайней мере, сил на осматривание окрестностей предпочитали не тратить и просто переставляли ноги, тупо глядя в спину впереди идущего.
Надо заметить, глядеть на идущих мимо тебя на расстоянии меньше ста метров врагов было, действительно, не просто. Я прекрасно понимал своих бойцов, поскольку и самому жутко хотелось начать стрелять немедленно. Вот первый ряд колонны подошел к первому ориентиру.
— Приготовиться!
Команда прозвучала прямо-таки с облегчением. Бойцы выдохнули и схватились за винтовки, каждую секунду оглядываясь на меня в ожидании сигнала к открытию огня. Я, вцепившись взглядом в австрийцев, уже набрал в легкие воздуха, и тут кто не выдержал и выстрелил. Я аж подпрыгнул от неожиданности, а вокруг уже грохотал шквальный огонь.
На такой дистанции винтовочные пули пробивали строй пехоты практически насквозь. Пулеметы просто сметали солдат. Я впервые своими глазами увидел, что "выкашивать толпу пулеметным огнём" не красивое выражение, а точное описание процесса. Попавшие под очередь даже упасть персонально не могли. Валились рядами друг на друга. Уцелевшие метались, спотыкаясь о трупы, и тут же падали мертвыми. Вроде и минуты не прошло, а половина батальона уже была убита. Уцелевшие залегли среди тел мертвых и раненных товарищей и пытались отстреливаться. Те, кто оказался ближе к концам колонны пытались вырваться из ловушки, отступая по дороге.
Последней надежды на спасение их лишили бронеавтомобили. На предельной скорости они мчались к месту боя. Вот самый быстрый подлетел и резко затормозив, открыл огонь из обоих пулеметов. Бежавшие первыми австрийцы, на встречу которым вылетела бронемашина, успели упасть в дорожную пыль и накрыть голову руками. Тем, кто бежал следом, повезло меньше. Из-за поднятой ими самими чуть раньше пыли и спин товарищей опасность они увидели слишком поздно и падали уже изрешеченными.
Я поводил стволом винтовки, вглядываясь в кучу тел передо мной и не увидел никакой активности. Огляделся. Сопротивления уже не было нигде. Даже бежать никто не пытался. Какое шевеление на дороге явно было, но стрельбы по нам не велось. Похоже, воевать больше не с кем. Как-то сам по себе огонь стих. Пулеметы совсем замолчали. Лишь несколько неугомонных бойцов продолжали палить в какие-то только им видимые цели.