Пух… бум! Еще одна граната полетела в ряды залегших австрийцев. Эти разномастные самоделки своей массовостью и остановили вражескую атаку, когда замолчал пулемет. Хотя пулеметов у нас было много, но на этом участке мог работать только один. Вот только как раз сейчас не мог. В самом начале боя его кожух пробили пуля, и сухой ствол мгновенно перегрелся. Мимо нас, гремя ведрами и обильно расплескивая воду на всех встречных, промчался второй номер расчета.
— Будьте покойны, товарищ командир! — радостно крикнул на бегу — дырки мы чопиками забили, ща воды нальем и дадим гадам табачку!
— Угу, если только вода в ведрах останется. — буркнул глядя на оставленные бойцом лужицы.
Австрийцы таки добрались до станции. Шли долго, осторожно, но дошли. Несколько новых засад серьезного успеха нам не принесли, враг был готов к сюрпризам. Наши тоже задерживались, что странно, если вспомнить мощь артподготовки. Так что пришлось нам все же садиться в глухую оборону. Хорошо еще, что за отвоеванное время освобожденные пленные успели нарыть здесь неплохие укрепления, благо стройматериалов на станции было вдоволь. Еще больше радовало, что австрийцы до сих пор не применяли тяжелой артиллерии, а ведь ее даже тащить не надо сюда. Она со своих позиций вполне может нас накрыть. Видимо, жалко немчуре свое добро снарядами перепахивать, а может более важными целями заняты.
С пулеметной позиции раздался громкий мат.
— Что там? — спросил меня Воронов.
— Рабочие моменты, этот обормот первого номера водой всего забрызгал. — Ответил я оглянувшись на крики. — Мда, надо бы на кожухе заливное отверстие побольше сделать, а то это возня с воронкой много времени отнимает. И чего эти конструктора-изобретатели сразу не догадались его во всю толщину кожуха нарисовать? Да и кожух надо было ребристым сделать как радиатор.
— Хорошая идея, Сергей Алексеевич. Тем более, зимой через расширенное отверстие можно кожух снегом набивать. Намного удобнее, чем к проруби бегать с ведром, да и не всегда такая возможность есть. Что до кожуха, то очевидно не предполагал мистер Максим, что его детище так активно трудиться будет. Что и говорить, никто в четырнадцатом такой бойни даже вообразить себе не мог.
Воронов вздохнул, видимо, что-то вспомнив. В это время австрийцы не выдержали непрерывных взрывов и начали отступать. Наконец и пулемет заработал, когда уже можно было и не стрелять. Только патроны зря жгут, как будто у нас главная цель австрийцев под корень извести. Хотя, пулеметчиков понять можно. Считай, весь бой пропустили, теперь наверстывают.
— Ну здесь, вроде бы, все наладилось, можно возвращаться. — заявил Воронов.
— Да, пойдемте посмотрим, как на других участках дела идут.
Собственно мы сюда примчались, когда услышали, что пулемет разбит, и австрийцы почти прорвались. Как оказалось, посыльных сильно преувеличил серьезность проблем. До прорыва австриякам было, как до луны пешком. Мужики стояли крепко и уступать не собирались, тем более, что скорострельность манлихеров обеспечивала неплохую плотность огня даже без пулемета. Ну а уж когда все обладатели гранатометов начали засыпать атакующих своими бомбочками, то те и вовсе залегли. Взрывы хоть и слабенькие у гранат, но зато много их получилось.
Обход позиций показал уже знакомую по прошлым атакам картину. Большое количество пулеметов, превращало пространство перед окопами в зону смерти. Уже третий приступ захлебнулся в крови. Обстрелы наших позиций легкой артиллерией ничего врагу не давал. Люди быстро укрывались в перекрытых шпалами и телеграфными столбами блиндажах и избегали хоть сколь-нибудь заметных потерь. Да и не получалось у австрийцев нас долго обстреливать. Позиции их мы видели, и каждый раз подавляли огнем своих машин и трофейного бронепоезда. Австрийцам их пока подбить не удалось ни разу, поскольку бронеавтомобили появлялись каждый раз в новом месте и ненадолго.
Бронепоезд, конечно, в неожиданном месте выскочить не мог, но у него и броня потолще была, да и ту мы на передней площадке дополнительно обвешали железным хламом. Так что единственный пока что выезд бронепоезда прошел успешно и весьма эффектно. При попадании в него снаряда куски железа летели во все стороны. Радостные крики австрийцев было слышно даже в наших окопах. Зато когда дым рассеялся, и стало видно, что собственная броня цела, а пушка продолжает палить, как ни в чем не бывало, ответный рев наших бойцов меня просто оглушил.
Больше попаданий врагу добиться не удалось, да и продолжать стрельбу тоже. Уж больно неравные условия стрельбы у бронированного чудища и открыто стоявших на краю леса пушек. Так я и не понял, почему австрийцы для первого обстрела выставили их на прямую наводку. Может, думали, что у нас артиллерии нет, а может просто командир их к своей работе небрежно отнесся. Жаль только, что ошибку эту он исправил сразу. Правда, даже новая позиция легко обнаружилась при стрельбе, но тут уж его вины не было, местность вокруг станции ровная и спрятаться на ней проблематично.