— Опять летит сволочь этакая!
Это пулеметчик Иван все не успокоится, а сволочь это немецкий самолет. Мы его уже четвертый раз видим. Летает гад над нашими позициями, как говорят местные, каждый день. Разведывает. Наши так не могут. В нашем авиаотряде всего две машины на ходу и при попытке осмотреть ту сторону, на них сразу набрасывается не меньше трех немцев. Четыре дня назад самолетов было три, а поскольку терять их не хочется, то пока не суются. Говорят, что штаб фронта обещал прислать еще, но такие разговоры с весны идут.
— На нас летит, господин фельдфебель!
Оборачиваюсь и точно. Биплан пикирует прямо на нас сзади, а с левого бока выглядывает человечек с оттопыренной рукой, будто гаишник тормозящий машину.
— Пулеметы к бою!!! Иванов, по моей команде сворачиваешь на левую сторону дороги!
Зря я это сказал, похоже, Иванов задергался от волнения. Так и в канаву улететь недолго. Пока с укрытого от пыли максима сдергивали кусок брезента, самолет пролетел над нами.
— Иванов, налево давай!
Водила-чайник резко дернул баранку. Броневик, чуть не опрокинувшись, дернулся в сторону, перевалился на левый бок и, прогрохотав по веткам ивы, пошел зигзагами. Рядом бахнул взрыв. Вроде не сильный, чуть мощнее гранаты. Понятно, зачем летун руку тянул. Видел я такое в кино — бомбочка маленькая, сбрасывается рукой.
— Молодец, солдат! Так и виляй когда опять зайдет на нас — говорю ободряюще, чтобы успокоить, а то и вправду будем в канаве.
Самолет сделал круг и пошел на новый заход. Вот ведь настырный гад, но зря он это, теперь мы его ждем. При первой атаке мы пострелять не успели, а вдогонку пулеметчик не стал. Он мужик опытный поливать вселенную из болтающегося как пьяный броневика не будет. Пятнадцатый год научил беречь патроны. Немец же, похоже, решил, что раз не стреляли, значит, не можем и заходил по прямой спокойно как на учениях.
— Иванов, тормози плавненько.
Отлично! Хоть и волнуется, но команды выполняет четко. Значит, голову не потерял. Мы остановились и оба пулемета загрохотали прямо в рыло охотнику. Тот шарахнулся в сторону, облетел броневик и как-то скачками и рывками стал пытаться выровняться. И тут прямо у моего уха максим выдал еще одну очередь. Самолет дернулся вбок, зацепился крылом и кувыркнулся.
— Ваня, мать твою! Какого хрена? Он же уже садится!
— А неча тут летать. Он наших стреляет сверху, а его со всем уважением в плен брать будут, лечить и кофием угощать.
Мда, похоже зуб у Ивана на авиацию. Ладно, потом разберемся. Велев остановиться за пятьдесят шагов, пошел смотреть на сбитую этажерку. Хлипкая, однако, конструкция. Крылья сломаны, обшивка висит лоскутами. Один летчик висел из перевернутой кабины, касаясь руками земли, другой просто валялся. Оба мертвые. Так, что тут у нас интересно-полезного есть? Бинокль разбит, а жаль, можно было бы Семена подразнить при случаи, он бы точно слюной истек, уж больно здоровенный. Морской, наверное. Планшетку хватаем обязательно. Что в ней? Карты наших укреплений. С германской стороны никаких значков и отметок. Грамотно. Ух ты, опять маузер! Этак я, как и хотел, весь экипаж ими вооружу, а у второго что? Не знаю такую модель, но не маузер. Ну и ладно. Вернемся к планшетке. Перочинный ножик, набор карандашей и настоящий паркер с золотым пером. Вот за это большое спасибо, а то задолбался уже с чернильницей мучатся. Дальнейший обыск дал двое часов, одну серебряную фляжку (мода у них такая что ли?) и стаканчик к ней, одну пару летных очков (вторая разбита), немного денег в монетах и купюрах и два парашюта в металлических бачках. Тоже берем, такая куча шелка всегда пригодится.
— Мужики, тащите инструмент, пулеметы снимать будем, пока пехота не набежала.
В мастерскую мы уже не успели.
С утра опять прибежал посыльный. В штаб шел в приподнятом настроении. Самолеты не каждый день сбивают, и за это явно полагается что-нибудь хорошее. Может даже крест дадут.
Креста не дали, дали звездюлей. В кабинете полковника меня дожидался незнакомый подполковник, оказавшийся командиром авиаотряда.
— Под трибунал пойдешь, фельдфебель! — сразу же набросился он на меня. — Это неслыханно! Ограбить мертвых офицеров! Твое мародерство это несмываемое пятно на всем полку! За такое пороть надо!
Петухов сидел мрачный и не вмешивался. Судя по взгляду, был согласен с подполом. Тут я разозлился.