— Пустое, друг, — Дзатаки улыбнулся Алу, — как он может отыскать наших людей? Ты думаешь, что где-то в Японии находится дом с чугунной табличкой, что, мол, здесь заседает орден «Змеи»? Он придет и разобьет пушками этот дом? Пустое. Агенты рассредоточены по всей Японии, при этом, как правило, агент знаком только со своим непосредственным куратором, и в случае, если его будут пытать, все равно не сможет проговориться и выдать организацию.
— Лично я знаю двоих — тебя и госпожу Осибу. А это уже немало. Знаю, что ее дочь, кстати, моя невестка Юкки, прекрасно владеет техникой переселения в тело другого человека, причем с самого детства. Возможно, она уже в ордене? Я прав?
Ким-Дзатаки поежился, маленькая и потрясающе талантливая ведьма Юкки вызывала в нем страх.
— Не знаю и не хочу знать, — отвернулся он.
— Вот и получается, что на самом деле агенты давно уже перезнакомились, передружились, переженились между собой, и теперь Хидэтада достаточно только потянуть за веревочку, и нитка начнет разматываться.
— Ты прав. — Дзатаки почесал бороду. — Но что ты предлагаешь делать? Спешно спрятать всех известных нам агентов? Но разве бегство не является наивернейшим доказательством признания вины? Подумай сам, наш покойный сегун Токугава Иэясу с детских лет знал своего сводного брата Дзатаки, допустим, мальчишки не дружили, потом делили территории, наследства, периодически пытались достать друг друга, но ни разу при этом покойный Иэясу не попытался обвинить Дзатаки в измене или, хе-хе, подмене. Иными словами — я вне подозрения, или же слежка за мной настолько тонка, что я ее совершенно не ощущаю. А разве такое возможно? То же и Осиба, не к ночи будет помянута, Осиба была наложницей Тайку, потом вышла замуж за настоящего Дзатаки, позже, когда я занял его тело, мы договорились по-хорошему, я отстегнул ей половину всего имения бывшего муженька, после чего она живет как знает, подальше от власти, поближе к хорошеньким молодым вакато и нежными вакасю[4]. Так многие живут.
— Куратор сказал, что на поиски агентов ордена направлены кланы синоби. А эти своего не упустят.
— Синоби — это проблема. — Дзатаки встал и подошел к окну, желая скрыть от Ала выражение своего лица. — Синоби — это по-настоящему плохо. Но с другой стороны, мы же не знаем, что они накопали, что им известно, с какой стороны ударят, а значит, нам придется-таки дождаться первого удара, для того чтобы знать, какие именно кланы синоби подняты для нашего уничтожения.
— Куратор просил передать тебе, вот что… — Ал поднялся и, подойдя к Киму, шепнул ему на ухо: — Кланы, даймё которых считаются самыми уважаемыми в провинции Ига, он сказал, семья Хаттори[5].
— И одного клана получается многовато. — Ким смотрел какое-то время в сад.
— Что будем делать?
— Не паниковать. — Ким-Дзатаки выдержал взгляд Ала. — Твое дело — подготовиться к христианскому восстанию в Симабара, которое должно произойти через одиннадцать лет, а я… я буду делать вид, будто ничего не происходит. И… наблюдать.
В голове Кима вызревала блестящая идея, как можно зараз покончить с половиной преследователей, уничтожить опасные кланы семьи Хаттори и самому остаться непричастным. Но он не собирался делиться планами с Алом.
— Вот что, завтра мы поедем на соколиную охоту. Пусть шпионящие за нами синоби видят, что мы развлекаемся, как и положено самураям и даймё. Завтра мы поедем несколькими сотнями, с женщинами, детьми, устроимся на горе Кацуру, где стоит небольшой храм Канон и расположен онсэн {1}. Будем охотиться и отдыхать, купаясь в целебных водах, возьмем с собой музыкантш и танцовщиц, еще больше, чем я планировал вначале, пусть синоби видят, что мы никого не боимся, и подойдут ближе. Не станут же они нападать на нас в такой толпе?
— Может и станут. — Ал помрачнел. — Синоби ничего не стоит расстаться с жизнью после того, как задание будет выполнено. Так что особенно не обольщайся. Да и если им понадобится избавиться от свидетелей, они уничтожат и твое прикрытие, не посчитавшись с тем, сколько там будут уважаемых даймё, сколько находятся в родственном отношении с правящим домом.
— Да брось ты, — Ким-Дзатаки обнял Ала за плечи, — прорвемся как-нибудь. Если на завтрашней охоте не зарежут, пойдешь с первым же торговым судном куда-нибудь в Испанию или Голландию, заберешь с собой моего Умино и свою Гендзико с малышами, и все. А мы уж как-нибудь разберемся здесь с местными отморозками.
1