Время было позднее; затянутое облаками беззвёздное небо потемнело, и лишь на горизонте догорала слабая алая полоска заката. Ужин давно прошёл, но сестра приказала слугам принести ещё тёплую печёную свинину, жареную картошку, вино и сыр прямо в покои Хельмута. Он не был особо голоден, но искренне поблагодарил её. Впрочем, перед ужином ему хотелось поскорее увидеться с сыном.
Эрнест и правда уже вовсю бегал — а ещё, несмотря на поздний час, неутомимо играл и смеялся. При этом Хельмут боялся, что правой окажется и Кристина и что его сын о нём попросту забудет. Но мальчик, кажется, не забыл. Он весело рассмеялся, когда Хельмут поднял его на руки, и что-то залепетал. Эрнест ещё до отъезда отца спокойно выговаривал много несложных слов, и теперь его речь стала понятнее и чётче — это вызывало странную теплоту в груди, а также гордость за Хельгу, которая смогла научить его. Сестра, конечно, своих детей не имела, однако воспитание племянника ей давалось хорошо. Но в то же время Хельмут ощущал и тревогу: когда-то Эрнест услышит, как другие дети, его ровесники, говорят «мама», и начнёт задавать ожидаемые вопросы…
Вскоре сын отправился спать. Хельмут несколько минут стоял над его кроватью, а потом вдруг снял с шеи кольцо на цепочке — то кольцо, что оставила ему мама, что какое-то время принадлежало Софии, а потом оно снова вернулось к нему… Справедливо было бы сейчас передать его новому поколению. Хельмут положил цепочку с кольцом на подушку, рядом с рыжей головкой Эрнеста.
Через полчаса Хельмут наконец принялся за ужин. Хельга сидела с ним, иногда потягивая вино, и даже в слабом свете свечей было видно каждую веснушку на её лице, каждую тёмно-рыжую ресничку… Почему-то ему казалось, наверное, уже по привычке, что домой он вернулся снова ненадолго и оттого теперь старался запомнить все мелочи во внешности сестры на случай возможной разлуки. Она поняла, что он смотрит на неё, поставила бокал на столик и опустила глаза. Хельмут улыбнулся, быстро вытер лицо белоснежной салфеткой и зачем-то сказал:
— Я, кажется, всё-таки скучал.
— По дому? — усмехнулась Хельга. — Ну да, тебя тут ждёт много дел…
— Нет, — покачал головой он. — По тебе.
Она замерла и уставилась на него удивлённым взглядом, приоткрыв напомаженный ротик. Господи, да чего же это забавно и мило… Захотелось обнять её, но между ними был столик с едой, кувшином вина и свечами. Ничего, у них теперь будет много времени для объятий.
— Даже после того, как я… — вдруг начала Хельга и запнулась. Хельмут посмотрел на неё недоуменно и кивнул, чтобы продолжала, но она ещё минуту молчала, потупив взор и сминая пальцами юбку. — Ну, после того, что было в Эори…
Тогда он вспомнил, что ещё буквально утром злился на неё, и стало смешно с самого себя. Это было странным состоянием: злиться на человека за то, в чём он, по сути, не был виноват, и полностью сменить гнев на милость, наконец увидев этого человека воочию. Сестру хотелось скорее жалеть, чем ругать: и как ей только в голову пришло прибегнуть к магии? На что она вообще надеялась? Впрочем, Хельга всегда любила выкинуть что-нибудь эдакое. Она считала себя умной и хитрой, разбирающейся в людях и многое понимающей в жизни, а на деле была очень легкомысленной и доверчивой, хоть и с удивительной простотой располагала к себе людей.
Но Хельмут помнил, что сказала Кристина: Хельге отбило память, она не должна помнить ничего, в том числе никаких чувств, что привязывали её к леди Коллинз-Штейнберг. И он не очень понимал, что сестра сейчас имела в виду.
— Да, раньше тебе редко приходило в голову напиваться до беспамятства, — наигранно улыбнулся Хельмут, решив идти в своей лжи до конца. — Даже не помню, когда последний раз…
— Господи, да я знаю, что ты это придумал, — невесело рассмеялась Хельга. — Я всё вспомнила.
Он вздрогнул, не понимая, как на это реагировать. Кристина не говорила, что воспоминания могут вернуться, но она, кажется, не очень понимала, какие опасности могут таиться в тех заклинаниях, которые она сама же снимала и накладывала. И что ему теперь делать? И, что важнее, вернулось ли к Хельге это проклятое чувство влюблённости в Кристину?
— Мне даже не верится, что это была я, — продолжала сестра, так и не поднимая взгляда. Налила в свой бокал немного вина, отпила, вздохнула… — Как будто не сама пережила, а прочитала книгу или услышала историю. С тех пор, как на мне была та руна, я и правда находилась будто в забытьи… И, что странно, — горько усмехнулась Хельга, — мне и в голову не пришло, что руна таким образом действует на меня. Меня вообще тогда ничего не волновало, кроме того, что я скоро увижу её милость…