— Прошу тебя, не переживай, — улыбнулся он, целуя её в лоб. — Я обещаю вернуться как можно быстрее. Даю тебе слово.
Но Кристина понимала, что ждать его возвращения прямо летом не стоит. Может, он приедет осенью, короткой, холодной и промозглой, когда одетые в золото и багрянец леса будто бы горят небесным огнём… Или зимой, когда весь мир становится белым-белым, таким белым, что не видно той точки, где сходятся небо и земля… Или теперь уже следующей весной, когда всё будет таким же тёплым, светлым и ожившим… Нет, это слишком долго. Она не вынесет целый год разлуки. Просто сойдёт с ума.
Все необходимые вещи были заготовлены заранее, Генриху оставалось лишь одеться в дорогу и немного позавтракать, и он будто нарочно тянул время, то выбирая подходящие для долгого пребывания в седле камзол и плащ, то словно зависая над кружкой с молоком, опустошая её маленькими медленными глотками.
— Не засыпай, — усмехнулась Кристина, легонько толкнув его в бок, — просыпайся давай, а то с седла свалишься.
Генрих улыбнулся ей, но ничего не ответил.
Ну что ж, видит Бог, она старалась не терять позитивного настроения и всячески показывать, что верит в лучший исход. Наверное, со стороны это выглядело странно, наигранно и неискренне. Но ей просто хотелось поддержать чересчур разволновавшегося мужа, хотя всю жизнь у них было как раз наоборот: Генрих поддерживал её в трудных ситуациях, всегда старался утешить, дать совет… Он помогал ей выживать в первые месяцы после войны, когда душевное состояние Кристины оставляло желать лучшего — ей казалось, что все её ненавидят, что она никому не нужна и что жить ей больше незачем. Наверняка, если бы не Генрих, это состояние осталось бы в её душе навсегда, с каждым днём всё ухудшаясь и медленно её убивая.
Она, конечно, тоже старалась, изо всех сил старалась держаться, научилась отвлекаться и переводить мысли в другое русло, но всё же понимала, что без поддержки мужа быстро бы загнулась.
И не верилось, что кто-то ещё мог бы ей помочь так же действенно, как он.
— Может, мне всё-таки тоже поехать? — вдруг выпалила Кристина.
Выпалила полную глупость: Эори оставлять нельзя, да и в целом Нолд-Бьёльн нуждается в законной правительнице, а не каком-нибудь наместнике. И на её собственные сборы ещё время нужно… Хотя она может просто переодеться в дорожный костюм вместо повседневного платья из тонкой синей шерсти, быстро покидать в сумку всё самое необходимое, на снаряжение коня тоже вряд ли уйдёт много времени. Потом вспомнилось, что надо бы ещё уложить с собой не один комплект доспехов, оружие, шатры, хоть какой-нибудь запас продовольствия… Да и Джеймсу тоже пока не следует оставаться одному — вдруг ему станет хуже?
Да уж, не получилось необдуманного поступка. И не в том она сейчас возрасте и положении, чтобы совершать что-то подобное.
Генрих тем временем поставил кружку на место и вышел из-за стола, оставив почти нетронутой свою порцию пшённой каши с тыквой, что была на завтрак. Кристина встревожилась, но решила, что он ещё не раз успеет перекусить в дороге. В конце концов, неудивительно, что ему в приступе такого дикого (и совершенно оправданного) волнения есть совсем не хотелось.
— Я бы с радостью взял тебя с собой, — улыбнулся Генрих, беря её под руку, — но ты же сама прекрасно понимаешь: тебе лучше оставаться здесь. Если замку понадобится защита, — он быстрым взглядом окинул окружающую их обстановку: длинный коридор, высокие стены, окна, пропускавшие слабый утренний свет… — то никто, кроме тебя, лучше всего с этим не справится.
Он был прав: если Джойса упустить, случайно ослабить над ним контроль, то Эори и впрямь придётся защищать. Естественно, что эту ответственность должна взять на себя Кристина. Это её замок, её наследие, в Эори веками правили Коллинзы, поколения этого рода сменяли друг друга, и вот пришла её очередь… И она не подведёт. Как не подвела в прошлый раз, когда едва не потеряла всё это наследие, но всё же выстояла.
Кристина улыбнулась, сжимая руку Генриха, и опустила глаза, будто была юной влюблённой девчонкой.
— Радость моя, — сказала она, — никто и никогда не верил в меня больше, чем ты.
Он негромко рассмеялся, будто не поверил, хотя это было неоспоримой правдой.
Чем дольше длилась весна, тем раньше рассветало, и к семи утра солнце уже почти совсем встало. Было прохладно, довольно-таки сильный ветер прилетел с севера, зато весь снег уже давно растаял, а очнувшееся от долгого сна весеннее солнце успело подсушить раскисшие дороги. Наверное, это облегчит путь.