В итоге барон Аксель взял жену из дома своих вассалов, некогда таких же, как он, простых рыцарей-ленников. Сейчас его жена, беременная уже третьим, стояла рядом с мужем на причале, что-то негромко нашёптывая ему на ухо. На ней было серое платье, скромное, мешковатое из-за положения женщины, но всё же довольно красивое — из блестящего шёлка, с простой кружевной отделкой на неглубоком вырезе. Карразерс же почему-то был облачён в лёгкий доспех и коричневый суконный плащ с капюшоном, а на поясе его висел меч. Кристина взглянула на них удивлённо, и барон усмехнулся и пояснил:
— Я думаю ехать с вами, миледи, а Доротея меня не пускает.
— Зачем со мной? — поинтересовалась Кристина. — Вам стоит остаться в замке и быть готовым к тому, что, возможно, придётся прикрывать моё отступление с острова и принимать бой…
— Здесь будут люди, готовые к этому, — возразил Аксель. — Вы видели моё войско, миледи, а с собой от него я возьму лишь малую часть, с которой и ваш отряд будет повнушительнее. Ведь если нам придётся принимать удар, то нужно много людей…
— Вы правы, — кивнула она, — но неужели вам обязательно ехать самому?
— Да, Аксель, пошли кого-нибудь вместо себя, — поддержала её Доротея, касаясь своего значительных размеров живота. Интересно, как скоро придёт её время?..
Глядя на неё, Кристина вдруг ощутила странную тоску. Вот женщина, которая, по мнению многих людей, должна быть образцом и примером для других — тихая, покорная жена, заботливая мать, ожидающая дома мужа, пока тот сражается где-то далеко… И ведь она знала немало таких женщин, как Доротея, Анжелика Вэйд, да даже София, упокой, Господь, её душу. Сложно ей, что ли, стать такой же? Она могла бы никогда не расставаться с сыном и не сталкиваться с осуждением, что она его оставила и ушла на войну. Пусть мужчины отвоёвывают для неё Нолд, обагряют оружие вражьей кровью и погибают на полях сражений.
Невольно коснувшись выглядывающей из ножен рукояти меча, Кристина поняла, что да, сложно.
— Ладно, поедемте, — кивнула она барону Карразерсу. Тот улыбнулся, а Доротея тоскливо вздохнула. — Не переживайте, ваша светлость, — обратилась Кристина к молодой женщине, — если всё пройдёт благополучно, он подоспеет как раз к вашим родам.
Не хотелось ей лгать и напрасно обнадёживать, но ей самой сейчас не помешала бы хоть капля надежды.
«Как же невовремя, — билась в голове одна-единственная мысль, пока он накладывал стрелу, целился и выпускал, — как же невовремя, чёрт возьми, она уехала!»
Хотя, в конце концов, что бы сейчас исправил один-единственный человек? Хорошо, не один, а с довольно большим отрядом мечников и копейщиков, причём не простых солдат, а обученных воинов из гарнизона… К тому же, как поговаривали, с волшебным мечом, не знающим поражения. И с горячим желанием отстоять свой замок любой ценой, что, в принципе, тоже прибавило бы сил.
Да, Кристина уехала на переговоры с леди Элис на остров Зари очень, очень невовремя.
Возможно, это было лишь отвлекающим манёвром: Джойс наверняка рассчитывал, что она возьмёт больше людей, а потому напал на Эори со спокойной душой, считая, что оборонять его будет по сути некому. Он зашёл с севера — ещё вчера разведка докладывала, что его войска видели на самом южном краю Белых лесов, и уже сегодня он оказался здесь. Тут была замешана магия, не иначе… Кристина бы точно разобралась. Кстати, главное, чтобы она на острове не обнаружила вместо леди Элис хорошо вооружённую армию или флот… Впрочем, она же не дурочка и может с помощью разведчиков или, в конце концов, той же магии проверить, всё ли там чисто. Но Хельмут всё равно беспокоился за неё. Даже сильнее, чем за себя, хотя беспокоиться за себя в данный момент у него было намного больше причин.
Он не стал отсиживаться в относительно безопасном замке и вышел на городскую стену, недалеко от Северных ворот, чтобы возглавить оборону Нижнего города. Допустить, чтобы захватчики прорвались в город, ни в коем случае нельзя — последуют разрушения и множество жертв. Конечно, небоеспособных жителей было решено спрятать за стенами замка, но всё же позволить Джойсу оттеснить защитников на улицы, где бой вести куда сложнее, совершенно нежелательно.