— Вы доставите цветы по назначению?
— Без сомнения, куда прикажете…
— Во Дворец, это цветы для госпожи Нагаи Мирэн.
— Букет будет доставлен в течение часа или в то время, которое вам будет угодно указать.
— Почему это занимает целый час? — с неудовольствием спросил молодой мужчина.
— Господину, конечно, известно, что все подношения проходят особую проверку…
— Неужели это занимает так много времени, — небрежно бросил покупатель. — Ладно, доставьте к четырем, сегодня. Я отправлю записку.
Продавец засуетился, предлагая вниманию знатного поклонника всевозможные конверты и бумагу. Молодой человек выбрал серебряный конверт и белоснежную бумагу, а затем написал несколько слов. Он щедро расплатился и, прежде чем уйти, спросил:
— Что вы делаете, чтобы цветы не погибли на морозе?
— О, у нас тут целая система под колпаком, не угодно ли будет господину посмотреть? — продавец продемонстрировал специальную емкость для цветов.
— Хм, неплохо, — небрежно бросил мужчина и покинул магазин.
В записке, отправленной вместе с цветами сестре советника, была написана лишь одна строчка: «Завтра на рассвете на Холме Одинокого старика Вы и Т. встретитесь с братом».
Над Страной Льда простерлась безлунная ночь. Небо было высоким, чистым. Ветра, задувавшие с севера, постепенно стихали. Кенара бежала под светом звезд по снегу на широких охотничьих лыжах — прекрасный способ преодолевать большие расстояния в такой негостеприимной стране, как эта, затрачивая минимум чакры. Еще издалека она увидела цель своего путешествия — Холм Одинокого старика. За километр до цели она сбросила лыжи, рюкзак и теплую одежду. Взяв с собой лишь урну с прахом Митсу, оружие и одеяло, она спряталась под снегом у подножия обледенелого холма и стала ждать.
Ветер стих. На востоке показались первые бледные лучи солнца, небо начало светлеть. Ледяная пустыня покрылась коркой из-за укрепившегося мороза и блистала подобно россыпям алмазов. На юге обрисовался выплывший на вершину гребня силуэт. Вскоре Кенара смогла различить две человеческие фигуры верхом на белесом пауке. Он был иной породы, чем Траксу, гладкий, с сужающимся и приподнятым к концу брюшком. Интуитивно, а также по некоторой сглаженности деталей она поняла, что это не живое существо, а сгусток чакры. Через некоторое время можно было подробно разглядеть его хозяев.
Свои одеяния монахов Подгорного храма молодые люди давно сменили на костюмы той же черно-белой расцветки, с ониксовыми застежками и серебряным шитьем на манжетах. Под угольно-черными плащами с шелковым подкладом не было видно оружия. Гладкие волосы — черные у Мирэн и темно-русые у Тсурэна — трепетали в потоке встречного ветра.
Кенара внимательно следила за ними из своего укрытия. В какой-то момент у нее болезненно сжалось сердце — эти красивые молодые люди, несущие в себе многие черты клана Гинпатсу, похожие на богов или особ королевской крови, были монстрами.
— Это женщина, — тихо сказала Мирэн. — И я чувствую Митсу.
Они спешились в нескольких десятках шагов от Кенары, и Тсурэн взмахом кисти развеял паука. Кенара поднялась во весь рост, сбросив с себя одеяло, покрывшееся инеем. Прозрачные серые глаза впились в ее лицо.
— Где он? — спросил Тсурэн.
Куноичи распахнула плащ и швырнула запечатанную урну в снег. Мирэн подошла, осторожно подняла ее и положила в бархатный мешочек, притороченный к поясу.
— Зачем… — с горечью произнесла она, и в этот момент паучьи глаза, которые до этого казались лишь диковинным рисунком на ее лице, раскрылись. Тсурэн молча наблюдал.
Тогда Кенара сбросила капюшон. На лбу ее багровела повязка, на протекторе которой был вырезан символ Деревни Звездопада.
— Вот как, — усмехнулся советник. — Последний потомок Ооцуцуки Нохары?
«Значит, это шиноби, — думал молодой человек, — и достаточно сильный, чтобы возомнить, что справится с нами в одиночку».
«Здесь не будет недооценки моих сил, — подумала Кенара, — как и бессмысленной траты чакры на масштабные декорации».
— Брат, — произнесла Мирэн, — она лишила Митсу надежды на перерождение. Будь она потомком Пурпурного охотника или кого-то другого, мы уничтожим ее! Ты позволишь мне?..
— Да, — коротко ответил Тсурэн.
Девушка метнулась вперед и попыталась нанести удар, но Кенара увернулась. Черные полы плаща развевались подобно крыльям, благодаря обостренным инстинктам Мирэн двигалась очень быстро, но ее скользящие удары, чем-то напоминающие Мягкую ладонь Хьюга, не доставали Кенару. Куноичи собиралась ускориться, как вдруг Мирэн отпрыгнула на несколько шагов, присев, словно в реверансе, и вытянула руки в стороны.
— Она твоя, Тсурэн.
Кенара почувствовала себя опутанной и крепко стянутой паутиной — все это время девушка плела вокруг нее невидимую нить. Два возгласа раздались одновременно:
— Ледяная стрела!
— Рождение вихря!
И прежде, чем ледяной снаряд преодолел расстояние между Тсурэном и его противницей, Кенара выпустила чакру из своих тенкетсу, в паре сантиметров от тела превращая ее во взрывное завихрение воздуха и обрывая нити паутины. Сорвав с себя остатки паутины, куноичи мгновенно пригнулась к земле, пропуская над собой голубую стрелу изо льда и чакры, затем выпрямилась.
«Спасибо, Неджи, — подумала она, — спасибо за твою технику». Конечно, Рождение вихря являлось лишь весьма скромным подобием Удара тела Хьюга, но достичь большего результата без особой предрасположенности, свойственной представителям данного клана, было почти невозможно.
Тсурэн тем временем быстро складывал печати.
«Нужно проверить, нет ли поблизости других шиноби», — подумал он и произнес:
— Пауки из чакры…
Во льду перед его ногами образовалась лунка, из которой выбирались на поверхность светло-серые, словно выцветшие, пауки размером с крупную кошку и разбегались в разные стороны.
В это время Кенара молниеносно бросилась вперед, рассчитывая ударить Мирэн. Она планировала вывести девушку из строя до того, как та создаст Черную Звезду. Мирэн оказалась достаточно быстрой, чтобы отпрыгнуть за спину своего брата. Кенара занесла кулак, готовясь нанести советнику сокрушительный удар в грудь, но на расстоянии двадцати сантиметров от поверхности его тела руку куноичи свела судорога. Кулак задрожал и проскочил мимо цели, Кенара перевернулась и отскочила на несколько шагов.
«Две чакры, у него две чакры, — думала она, — сейчас он использует ту, что отторгает человека, я сталкивалась с подобным в битве с Суё. В режиме лунного шиноби у нее было такое же поле, только слабее. Плохо, ближним боем его не достать».
— Если ты — потомок Нохары, то где твоя особая чакра? — насмешливо спросил Тсурэн. — Есть какая-то ирония в том, что я сражаюсь против тебя его силой.
— Да ведь ты тоже потомок Нохары, — ответила Кенара. — Предки твоей матери из клана Гинпатсу, как и мои, так что Зерет стоило бы убить вас обоих вместе с Митсу.
Советник пронзил куноичи взглядом. «Она многое знает, откуда? Впрочем, два года прошло, за это время можно было собрать кое-какую информацию».
— Мне не нравится, когда всякий сброд позволяет себе неуважительно отзываться о богине, — сказал он. — Особенно сброд, выживший вследствие недоразумения. Не вижу смысла затягивать эту встречу…
Тсурэн быстро сложил печати, Кенара отпрыгнула еще дальше и приготовилась защищаться.
— Это техника, от которой нет спасения, так что убегать бесполезно. Узри… Лик Смерти!
Куноичи застыла, как парализованная, с расширенными глазами, на лбу ее мгновенно выступил холодный пот, затем голова и руки ее опустились.
Советник пожал плечами и накинул капюшон, собираясь уходить. Обычно после этого тело противника падало, как подкошенное, а душа отлетала в Чистый мир.
— Брат… — произнесла Мирэн, и в то же мгновение Кенара подняла голову и невесело рассмеялась.
— Я уже это видела, этим меня не напугать, — сказала она, посерьезнев.