— Но в моем случае жестокость — лишь средство достижения цели, а не самоцель. В этом смысле пауки ближе к животным, которые убивают из необходимости, следуя инстинктам, не пытаясь насладиться страданиями своей жертвы. Я не маньяк и никогда не испытывал удовольствия, причиняя боль или лишая жизни. Это всегда было лишь необходимостью. Не забывай, что это ты пришла ко мне. Я не искал тебя и не собирался преследовать, как и ваших новых поселенцев на осколках Звезды. Зачем мне это? В конце концов, я предпочел бы, чтобы Великая Зерет оставалась со мной, ведь она могла еще столь многому меня научить. И я не хотел убивать жителей твоей деревни, это было всего лишь средством достижения моего истинного желания — желания стать сильнее. Разве не это желание движет всеми шиноби?
— По-твоему, это оправдание?
— Я не оправдывался.
Кенара вспомнила свой разговор с Неджи полтора года тому назад.
«Я знал одного человека, одержимого местью, ты на него совсем не похожа».
«Месть для меня это не страсть, пожирающая душу, а холодный расчет», — сказала тогда девушка. Ее всегда привлекали сдержанные, рассудительные люди, она и сама старалась быть именно такой. Рациональное начало сознания, довлеющее над эмоциональным. Но иногда она натыкалась на грань, за которой сдержанность превращалась в равнодушие, хладнокровие превращалось в черствость. Испугавшись этого, Кенара бросилась за поддержкой к Конору, выбрала его в качестве наставника, как будто можно было научиться широте души и теплоте сердца…
А теперь перед ней стояло воплощенное спокойствие, холодный разум, квинтэссенция восхищавших ее качеств, потерявшая человеческий облик, сама объявляющая себя не человеком. «Таков конец моего пути? Сердце, закованное в лед? Его сестра, единственный дорогой ему человек, умерла двадцать минут назад… Но ему не больно и никогда не будет больно! Что бы я ни делала с ним, он не испытает даже часть того, что причинил мне. Мне не отомстить. Никакой справедливости здесь нет», — Кенара почувствовала, как кровь ее закипает, ускоряя процесс восстановления чакры.
— Я до сих пор не спросил, как твое имя, — произнес Тсурэн. — Между прочим, в этой стране это признак дурного тона.
— На моем месте мог бы быть любой шиноби Звездопада. Я хочу остаться для тебя одним из них.
— Никакого тщеславия?
— Ты сам сказал, что мы — лишь стороны затянувшегося конфликта.
— Однако я имею право знать имя человека, который убил мою сестру.
— Моя подруга, о которой я уже упоминала, отдала свою жизнь, чтобы узнать ваши имена — имена людей, уничтоживших ее семью.
Тсурэн усмехнулся.
— А что сделала для этого ты?
«Может, он и не человек, но знает, как задеть человека», — слегка побледнев, подумала девушка.
— Мое имя — Масари Кенара.
— Клан Гинпасту? Вот как… Так ты действительно потомок Нохары.
Кенара устало потянула плечи и шею.
— Я и не притворяюсь кем-то другим, в отличие от тебя. Открой глаза, Тсурэн: ты живешь, потому что восхваляемая тобой паучиха захотела отомстить. Разумные существа, если только у них есть сердце, ничем не отличаются от людей. Так что ответь себе на вопрос: кто ты? И где твои чувства? Ты не паук и не человек. Может быть, у тебя просто нет души? Твой брат любил свою мать, твоя сестра любила тебя. А кого любил ты?
Тсурэн нахмурился, красивый тонкогубый рот его скривился.
— Это единственное, что мучит меня: я не знаю, кто я на самом деле и в чем заключается смысл моего существования, — произнес он, отводя взгляд.
— Как и все, — сказала Кенара.
Какое-то время они стояли друг напротив друга без масок: куноичи в своей тунике цвета синей стали, с символом Звездопада на лбу, и советник в темном одеянии с высоким воротом и жесткими плечами, — в сердце льда, в землях вечного холода. Но каждый видел себя потерянным, мчащимся с ужасающей скоростью сквозь бездну без конца и края, сгорающим на лету.
— Я выбрал свой путь, — произнес наконец Тсурэн.
— А я выбрала свой, — ответила Кенара.
— Защищайся, шиноби Звездопада…
Куноичи отпрыгнула в сторону, и изо льда, на котором она стояла секунду назад, вырвалась ледяная лапа и попыталась ее схватить. Кенара уворачивалась и убегала, используя длинные прыжки, а прямо за ней, впереди и по сторонам от нее вырастали все новые лапы, угрожая ее достать. Казалось, что она движется без определенного плана, но Кенара уходила все дальше к тому месту, где после первого ее воздушного удара осталась воронка во льду, обнажая участок земли глубоко внизу.
На ходу куноичи распечатала ремень с прикрепленным к нему набором сюрикенов и застегнула его вокруг талии. Она начала бросать сюрикены в просветы между кусками льда, чтобы замедлить действия Тсурэна и не давать ему сосредоточиться на ее передвижениях. Советник обладал хорошей реакцией и неплохо уклонялся, но не смог помешать Кенаре достичь воронки. Девушка прыгнула туда и, ударив кулаком в землю, воскликнула:
— Земляной змей! Армия клонов!
Из воронки вырвался земляной дракон и, разинув пасть, окатил часть поверхности льда между собой и Тсурэном фонтаном грязи. Грязь начала собираться и затвердевать, превращаясь в земляных клонов, которые бросались на советника. Фактически, они представляли собой големов, лишенных сложного внутреннего устройства и органов, так что в ближнем бою тип чакры противника не имел для них значения.
Тсурэн отпрыгнул назад и, вытянув руку в сторону, произнес:
— Глефа изо льда!
Оружие материализовалось в его руке и он начал мастерски отбиваться от земляных клонов, обращая их рубящими ударами в грязь. Клоны восставали из грязи снова, пока хватало чакры. Расправляясь с последними из них, советник увлекся и почти открылся. Он наискосок разрубил клона перед собой, а в эту же секунду сюрикен пронесся мимо, резанув его по шее под челюстью.
Тсурэн развеял глефу ледяной пылью, провел пальцами по порезу и вытянул их перед собой, глядя на пятна крови. Кенара сорвала с себя ремень с пустыми кармашками и отбросила в сторону.
— Прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы ты признал меня как равную. Обычно, сражаясь с сильным противником, я ввожу его в заблуждение и притворяюсь слабее, чем есть. Но с тобой я хочу, чтобы все было по-другому. Я хочу, чтобы ты признал меня как равную, иначе… ты умрешь слишком быстро.
Тсурэн беззвучно рассмеялся.
— Не думай, что сможешь меня достать одним и тем же способом дважды.
Советник быстро выкинул обе руки вперед, и Кенара почувствовала, как твердь под ней содрогнулась. Огромный пласт льда — такой, что девушка не смогла бы даже в два-три длинных прыжка добраться до его края, — оторвался от поверхности и на большой скорости понесся вверх. Куноичи прибило вниз. Она перевернулась на спину и сложила пальцы, чтобы сделать печать и вызвать Воздушного змея, но внезапно опора под ней исчезла: Тсурэн, сжав руки в кулаки, обратил пласт льда целиком в ледяную пыль. Девушка невольно разъединила руки и полетела вниз. Вокруг ее лица и тела двигались колкие льдинки и какие-то нити, опутавшие ее ноги и руки. Кенара еще могла усилием соединить пальцы перед собой и сложить печати.
— Воздушный змей! — выкрикнула она, но ничего не произошло, только дурнота подкатила к горлу.
Девушка, полностью беззащитная, летела к земле, все больше запутываясь в паутине. Она попыталась сделать Рождение вихря, но не смогла, потянула руку, чтобы распечатать кунаи, но в этот момент две торчащие изо льда лапы подхватили паутину и растянули ее между собой вертикально. Кенара, беспомощно повисшая и опутанная липкими нитями, увидела на дне образовавшегося ледяного карьера белесых пауков. Тсурэн сделал несколько длинных прыжков и остановился в десятке метров от девушки.
— Мои пауки, хоть и сотканы из чакры, слишком материальны, чтобы тебе навредить. А вот паутина, которую они плетут, пропитана моей чакрой. Ты чувствуешь, как она действует на твое тело? Твоя циркуляция чакры нарушена, ты не можешь применять техники, ты даже двигаться нормально не можешь.