Кенара ощущала слабость и тошноту, она кое-как висела на паутине и пыталась сосредоточить взгляд на лице советника.
«Чёрт, — подумала она, — пауки проделали ходы подо льдом и заполнили их своей паутиной… Он вырвал и поднял льдину, развеял ее, а паутина, которая была внутри, осталась прямо подо мной… Как я могла попасться на такое?!»
— Как приятно побеждать своих противников, жаль, что я не знал этого раньше. Кажется, ты проиграла, Масари Кенара из клана Гинпатсу. Но в такой концовке есть свой смысл: противостояние людей и пауков продолжится, но уже в другой плоскости — в моей душе. Я все-таки верю, что она есть у меня. Именно сейчас я чувствую, что она у меня есть! И радостно трепещет в предвкушении грядущего.
Тсурэн подошел ближе и остановился в паре метров от Кенары, вглядываясь в ее лицо.
— Тот факт, что мое тело является ядом для тебя, довольно символичен, не так ли? Мне не нужно оружие, я могу лишь коснуться тебя, чтобы убить. Могу положить руку тебе на голову или обнять тебя. В первом случае разрушится твой мозг, во втором — остановится сердце. Я не обижусь, если ты предпочтешь первое.
— Рас… рас… — пробормотала Кенара, хватаясь пальцами руки, примотанной к паутине на уровне плеч, за край одежды на груди.
— Ты даже сказать ничего не можешь, — улыбнулся Тсурэн, делая шаг вперед и протягивая руку к ее лбу.
— Распечатывание… — кое-как произнесла куноичи, потянув за край своего топа и высвобождая из рисунка над грудью последний Смерч.
Советника тотчас смело и закрутило в огромном воздушном вихре, понесшемся вперед. Волна с силой дернула девушку, растянув и порвав некоторые нити паутины, но не освободила ее полностью. Кенара повисла, наполовину вывалившись из паутины. Левой рукой она распечатала и достала кунай из правого предплечья и принялась рубить оставшиеся липкие нити. Куноичи упала на локти и быстро поползла вперед, оглядываясь и орудуя кинжалом, чтобы освободить ступни. Наконец она поднялась на ноги и отбежала на безопасное расстояние. Дурнота еще некоторое время не отпускала ее, пришлось наклониться вперед, упираясь в колени, и глубоко дышать.
Тсурэн, беспомощно вращаясь в мощном потоке воздуха, безуспешно пытался обрести опору. Пронесшийся над ледяной пустыней Смерч подхватил оставшихся пауков, тогда советник заставил их сплести паутину налету, а затем вызвал впереди ледяную лапу. Она прошла сквозь огромный воздушный вихрь посередине и зацепила сеть из паутины, выхватив вместе с ней из потока воздуха самого советника. Тсурэн перевернулся в воздухе и более-менее мягко приземлился на ноги. Отпустив паутину, он повернулся туда, где стояла едва выпутавшаяся из ловушки Кенара.
«Столько чакры ушло впустую», — подумал он, но вместо злости ощутил прилив сил и странный подъем.
— Это и есть то самое чувство… как оно называется?
— Совпадение? Когда ты и твой противник идеально подходите друг другу… — Кенара вспомнила другого человека, который вызывал у нее подобное чувство.
— Да… мы не просто равны, мы подходим друг другу. Нам суждено было встретиться.
«Вот уже второй человек, который говорит мне это, — подумала Кенара. — Я бы полжизни отдала, чтобы услышать нечто подобное от тебя, Неджи. Впрочем, у меня может уже и не быть этих полжизни».
— Приятнее, чем убивать беззащитных, не правда ли?
Тсурэн рассмеялся.
— Если бы был хоть один шанс из тысячи, что ты согласишься и не обманешь меня, я бы предложил тебе стать моим учителем. За эту нашу встречу я так далеко шагнул вперед…
Кенара вздрогнула.
— Между нами невозможно ничто, кроме этого боя.
— Тем он прекраснее, — заметил Тсурэн. — Твой ход.
«Он потратил много чакры», — подумала Кенара. Она распечатала второй ремень с сюрикенами и застегнула его вокруг талии. Ее противник стоял на самом краю обширного карьера, образовавшегося, когда советник вырвал огромный пласт льда. «На этой площади слой ледяного покрова уменьшился на два-три метра, так что мой земляной дракон вполне может пробить остатки льда и вырваться на поверхность. Здесь странная почва, мерзлая, вязкая, похожая на глину, тем лучше», — девушка посмотрела на небо и поняла, что уже началась вторая половина дня.
«Нельзя позволить ей приблизиться к куполу или дать разрушить его, — думал Тсурэн, — но и удаляться от него нельзя». Советник спрыгнул в карьер и сделал несколько шагов навстречу Кенаре. Куноичи сложила печати и приложила обе руки ко льду под ногами. Через несколько секунд лед под Тсурэном треснул и, едва он успел отпрыгнуть в сторону, трещина разошлась, выпуская на волю земляного дракона. На этот раз, имея запас времени и возможность сосредоточиться, Кенара постаралась напитать его чакрой, сделать больше и сильнее, так что ее дракон мог вспарывать лед в наиболее тонком месте, двигаться на поверхности льда и, разбивая его, нырять обратно в почву. Советник уворачивался от его ударов мордой, лапами или хвостом, использовал длинные прыжки и вырывал на поверхность ледяные лапы, чтобы удержать земляного дракона. Каждый раз, как дракон уходил в почву, Кенара напитывала его чакрой.
В один такой момент, когда она, спустившись в лунку, коснулась руками почвы и сосредоточилась на передаче чакры, Тсурэн метнул в нее Ледяную стрелу. Куноичи едва успела отпрыгнуть в сторону и поняла, что нельзя выпускать соперника из поля зрения. Она попыталась попасть в него сюрикенами, но не смогла.
Так бой продолжался какое-то время: ледяные лапы и земляной дракон боролись друг с другом, Кенара и Тсурэн то уклонялись, то приближались, чтобы вмешаться, метали друг в друга стрелы из чакры и холодное оружие. Советник мог на ходу создавать лапы изо льда, а Кенаре приходилось спускаться к обнаженной земле, чтобы поддержать свою технику или создать ее заново. Обширное пространство, на котором проходило сражение, превратилось в крошево из земли и льда, хотя кое-где еще сохранялись нетронутые белоснежные островки.
В конечном итоге силы оказались равны и надежды обеих сторон достать друг друга в удобный момент не оправдались.
Тсурэн сделал последнее усилие, десять лап крепко сдавили дракона и сжимали его, пока он не рассыпался. Тогда советник упал на одно колено — его чакра была на исходе.
Кенара отбросила опустошенный ремень и выпрямилась. Она чувствовала, что у нее самой осталось не так много сил.
Ее противник отступил и в несколько прыжков достиг ледяного купола, под которым покоилась его мертвая сестра. Тсурэн скрылся под куполом и почти сразу же вышел. Он остановился и, подняв руку и сжав кулак, обрушил купол кусками льда над телом Мирэн.
Куноичи посмотрела на свои руки и увидела, что осталось совсем мало символов, обозначавших оружие. Она распечатала пару кунаев и прыгнула навстречу врагу. Тсурэн сжимал в кисти блистающий клинок — кинжал, снаружи белоснежный и полупрозрачный, как лед, а внутри с фиолетовым отблеском, придававшим лезвию и рукояти легкий сиреневый оттенок, словно во льду замерзла фиалка. Второй рукой он отцепил от пояса черный кинжал с зубцами на гарде.
— Ведь ты предпочитаешь ближний бой? — спросил он, остановившись в двадцати шагах от девушки.
— Что за оружие? — спросила Кенара.
Тсурэн развел руки в стороны.
— Этот зовут Вечная любовь, — он поднял выше ониксово-черный кинжал. — А этот — Вечная жизнь, — советник приподнял бело-сиреневый клинок.
— Мой клон сражался с тобой и твоей Вечной любовью. Кажется, этот кинжал ломает другие клинки? Он необыкновенно прочный…
— Да, в умелой руке он способен преломить любой другой клинок.
«Значит, и у второго есть необычные свойства, нужно быть крайне осторожной», — подумала Кенара.
«Моя чакра на паутине должна была ослабить ее, она не может идеально владеть своим телом и достичь максимума скорости», — подумал Тсурэн.
— Кстати, мне нужно быть осторожным, чтобы ты не подмешала свою чакру в воздух, которым я дышу, — заметил он. Нижнюю половину его лица от глаз до подбородка закрыла черная маска из чакры.