Двое чужих кианина бросились вперед, заслоняя Сандиаса.
И их быстрые движения уже сложно было различить обычному человеческому взгляду. Разве что тот, четвертый кианин, в засаде, прищурился, прицеливаясь…
Сердце у Кристанрана остановилось. Забилось не сразу.
Долгий жуткий миг тишины.
Подпрыгнул, выгибаясь, делая кувырок назад, Кри Та Ран. Кровавый веер прошел за ним по воздуху. Росчерки тонких лезвий, сорвавшиеся с его ногтей. Голова чужого кианина падает в сторону, забрызгивая скалу кровью, искусственной, но так похожей на настоящую, человеческую… тело его дергается… падает… и обезглавленное тело вдруг ползет… туда, куда примерно по звуку укатилась срезанная голова.
Кри Та Ран спокойно приземляется, меняет позу, чуть задерживается, сидя на четвереньках, вдруг яростно бросается вперед. Блеск лезвий, в которые превратились ногти на обоих его руках. Росчерки когтей-лезвий его противника. И несколько кровавых вееров. Два кианина Сандиаса падают, разрезанные на части. Кровь… несколько огромных луж крови… и вид внутренних органов, местами отрезанных вместе с остальным телом… Жуткий вид человеческих внутренностей… Человеческих…
Разве что кое-где в крови и на ранах едва заметно блестят металлические капли обнаженных имплантатов. И обрезки человеческих тел явно не будут ползать, подтягиваясь друг к другу! Не будут мертвые шарить вокруг, в поисках отрубленных конечностей и выпавших органов!
Гадкое, отвратительное, жуткое зрелище! Военные бы может еще вынесли, но Кристанран на войне никогда не был. Глаза мальчишки закатились. Он повис.
— Ты! — Сандиас яростно взмахнул кулаком, смотря на чужого кианина, — Ты… моих кианинов…
— Он мертв! — переорал его последний уцелевший кианин.
Кри Та Ран и Сандиас невольно повернулись на громкий звук.
— У него остановилось сердце, — спокойно объяснил чужой кианин, выпуская неподвижное тело Кристанрана. То упало к его ногам.
Кри Та Ран зарычал.
В следующий миг последнего из чужих кианинов отшвырнуло назад, порезанного на куски. А хианриа опустился рядом с неподвижным аини, руку ему на грудь положил. Сердце человеческого мальчишки не билось. Виновник этой стычки дернулся было в сторону. И перед носом у него промелькнуло пущенное тонкое лезвие.
— Мой отец — глава совета! — завопил Сандиас, разворачиваясь, — Он уничтожит всю вашу семью!
— Я не тронул тебя, — холодно ответил чужой кианин, — На твоем теле нет ни одного повреждения. А у Кристанрана остановилось сердце. Я уже отпечатал голограмму его тела и данные о его состоянии — и послал его родственникам.
— Мой отец… — начал было упрямый подросток.
— И в Совет я копию послал, — ухмылка появилась на губах Кри Та Рана, хотя вроде в этой ситуации, где его раскрыли, а свидетелей больше не было, можно бы и обойтись.
— Ты! Ты! — Сандиаса трясло, то ли от злости, то ли от ужаса.
Но слишком медленно собирали свои разрезанные тела его кианины. А этот, чужой, был еще цел. Он мог бы напасть.
Кри Та Ран осторожным движением надрезал шею своего аини, над большим артерией, потом укусил до крови свою нижнюю губу. Прикоснулся окровавленной губой к шее. Скорее, чтобы меньше крови у человека успело вытечь. Крови в теле кианина почти не осталось, а имплантаты новую еще не создали. Впрочем, часть его имплантатов уже перешла в кровь аини, сканируя его состояние и устремляясь к сердцу, чтобы запустить его вперед, чтобы заставить биться. Так, запустить еще одного, чтобы сразу зарастил кожу и восстановил поврежденный сосуд.
Кри Та Ран встал, спокойно, как будто бы все еще был цел. Быстро огляделся, повернувшись кругом.
— Голограмму окружающей обстановки я тоже отправил. Всем.
Сандиас задрожал. Он не понимал, кто эти «всем», но понимал, что чем больше людей узнают, тем больше вероятность возникновения неприятностей у его отца. А нрав у отца был суровый и, случалось пару раз, что он уже руку на сына поднимал. Раз потому, что тот не вовремя подошел поговорить. Раз за дело. Но бил отец беспощадно и больно. И страшно обидно внутри было после его наказания. Тело-то домашние и рабочие роботы быстро подлатали, но боль в душе они стереть не смогли, боль у мальчишки осталась.
Дернулся Кристанран. Кианин присел рядом, снова ладонью коснулся худой груди. Отметил, улыбнувшись: