Девушка смело выбежала навстречу чудовищу и быстро, одну за другой, выпустила в него несколько стрел. Что ж, с тем же успехом она могла стрелять в скалу. Зато монстр ее увидел, и его неумелые хаотические движения сразу обрели уверенность и целенаправленность. Чудовище двинулось к Соне.
Девушка поспешила к своим спутникам. Ей не пришлось ничего объяснять: люди увидели все сами. Но как двигаться в жидкой глубокой грязи? Хайрас тащил под уздцы Альдобранда, на котором маг с трудом удерживал бьющегося в истерике Дионео, а ирл бесцеремонно обеими руками подталкивал жеребца в мощный зад.
— Скорее! Скорее, проклятая кляча! — Хайрас дергал узду, но бедный конь и так делал все, что мог. Казалось, вся природа ополчилась на пришельцев, во что бы то ни стало решив их уничтожить.
Чудище неумолимо ковыляло вслед за ними, закрывая собой весь просвет в ущелье. Вдруг конь упал на колени, и седоки с криком полетели в грязь.
— Соннис! Спаси меня! Спаси! — рыдал Дионео тонким ломким голосом.
— Проклятье! — Агилульф приподнял коня под брюхо и дал ему хорошего хозяйского тумака. А живая гора, между тем, уже нависла над ними. Соня видела, как «обезьяна» подобрала мертвого Лизимаха и небрежно кинула его в свою широкую пасть, с угла которой тут же побежал ручеек крови на колыхавшееся брюхо. Похоже, кровь придала ей силы. А путников теперь могло спасти только чудо. Чудо! Соня хлопнула себя по лбу. Как же она не сообразила! Ее крик заставил вздрогнуть всех:
— Эй, старик, хочешь ты или нет, но тебе придется поколдовать! И чем быстрее, тем лучше! Слышишь?
— Да! Конечно! Ты же можешь! — Дионео кинулся к магу и вцепился в его грязный плащ. Дрожащий Куфаронус повернул свое серое от ужаса лицо к чудовищу, и принялся что-то быстро-быстро бормотать, размахивая костлявыми руками. Соня с надеждой прислушивалась к его завываниям, но, повернувшись к «обезьяне», убедилась, что на нее колдовство не действует: как шла, так и идет себе по ущелью, уверенная в том, что ее добыча никуда от нее не денется.
Соня сдернула с плеча лук, тщательно прицелилась и выстрелила. Стрела впилась в глаз, но чудовище этого даже не заметило. А бежать было поздно: грязь становилась все глубже. Что ж, оставалось только погибнуть с мечом в руках. И Агилульф добрался до нее и встал рядом, приготовившись к последней схватке.
Эта черная туча налетела внезапно, будто она пряталась за горой до поры, до времени. И тут же с небес обрушились потоки воды.
У Сони пронеслось в голове, что умыться сейчас было бы весьма кстати. Если бы не это чудовище. Но его, похоже, тоже озадачил ливень: оно замерло на месте, в нескольких шагах от людей, и тревожно завертело головой, потом попыталось прикрыть ее руками, по которым безжалостно лупили струи дождя. Соня и Агилульф не сводили с него глаз и вдруг увидели, что толстые пальцы этой «обезьяны» размякли и стали кусками отваливаться. С головой тоже происходило что-то непонятное: она превращалась в бесформенную массу. Вот уже и глаз не стало, и щель рта залило размокшей грязью. Перед ними опять была просто гора грязи, которая еще подрагивала, шевелилась, но уже ничего не могла сделать.
Хайрас подхватил Дионео, закинул его на спину лошади, и начал карабкаться наверх, таща за собой упиравшегося Альдобранда.
— Соня, беги! Ущелье сейчас затопит!
Маг, замерший с воздетыми к небесам руками, вздрогнул и, подхватив подол своего длинного одеяния, заковылял вслед за ними, поглядывая на быстро расползавшуюся по ущелью гору грязи. То, что Хайрас в спешке назвал девчонку Соней, только подтвердило его догадку, а все остальные, конечно просто не обратили на это внимания. Не до того… Унести бы ноги! Но это становилось все труднее: подошвы сапог соскальзывали с мокрого склона, и не за что было даже уцепиться.
Соня подняла голову: скопившаяся за остатками чудовища вода упрямо размывала себе дорогу, ручьи с шумом текли вниз. Их становилось все больше, больше, и вот уже гора уподобилась решету. А через несколько мгновений дрогнула, зашевелилась, словно вновь ожила, и тут же обрушилась в ущелье, смывая все на своем пути. Агилульф с Соней уже успели подняться достаточно высоко, когда ревущий поток, забился о склоны гор, подхватил Соню и, закружив ее с обломками деревьев, потащил неведомо куда. Она боролась изо всех сил, но кто осилит разбушевавшуюся стихию? Крутые берега плясали и кувыркались в глазах у девушки, и лишь чудом она успела заметить впереди склонившееся к самой воде дерево. Ах, только бы не пронесло мимо! И меч, как назло, такой тяжелый — того и гляди утянет под воду. А бросить — нельзя. Плохая примета… Вот, сейчас! Соня рванулась, вцепилась изо всех сил в скользкий ствол. Дерево наклонилось еще ниже, упершись макушкой в противоположный берег. Барахтаясь в воде, девушка больше всего боясь разжать руки: чуть дальше был слышен глухой рев водопада. Чье-то холодное скользкое тело шмыгнуло по ее рукам. Соня поморщилась, потом подтянулась, закинула на дерево ногу и уселась на него верхом. Грязная пена билась у ее ног, обдавая фонтанами брызг.
Соня оглянулась, отжимая волосы. Хайрас обрадовано помахал ей рукой и повел свой маленький отряд дальше наверх. А по склону к девушке спешил Агилульф, помогая себе здоровенной сучковатой палкой. Он успел вовремя: едва девушка схватила его протянутую руку, как размытый бережок под ней обрушился, увлекая за собой и спасшее ее дерево.
Девушка увидела, как оно, крутясь, исчезло в водопаде. Она мысленно поблагодарила всех богов и решительно полезла наверх, вслед за громко пыхтевшим ирлом подставляя разгоряченное лицо чистым упругим струям ливня. Прямо над ними вспыхнула семицветьем огромная арка радуги. Испытания закончились. Соня, прижала руку к груди, где бешено билось сердце, подумала, что сейчас было бы неплохо отыскать озеро с зарослями камыша: если уж боги решили сменить гнев на милость, то пусть дадут несчастным путникам смыть с себя эту невероятную отвратительную грязь.
Вот уже два дня они, выбиваясь из сил, бродили по горам в поисках святилища, но все усилия были тщетны: боги надежно упрятали свою сокровищницу от чужих алчных взоров. Ничто в хмурой северной природе не указывало на близость цели путешествия. Низкорослые корявые сосны, студеные говорливые ручьи, высокие травы — и ни малейших следов пребывания людей. С каждым днем надежды становилось все меньше, а отчаяние в глазах притихшего Дионео — все глубже. В конце концов решено было разбить лагерь, а на поиски уходить всем в разные стороны — авось кому-то да повезет. Соня спокойно отнеслась к поражению — она с самого начала не очень-то верила в успех кампании. Что касается Хайраса, то он, казалось, забыл обо всем на свете и был целиком поглощен заботой о своем новом приятеле.
— Эй, друг, а как же кони? — ехидно порой спрашивала Соня, но он лишь загадочно улыбался в ответ.
Куфаронус вел себя странно. Порой девушка задавала себе вопрос, не тронулся ли старик умом после злосчастного происшествия в ущелье. Он беспрестанно бормотал молитвы и заклинания, часами сидел неподвижно с закаченными глазами, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом начинал злиться, дергать себя за бородку, сыпать скороговоркой проклятия и, рассерженный, прятался где-нибудь в лесу, чтоб молодые люди не приставали к нему с глупыми насмешками. На самом деле, маг действительно не понимал, что происходит. Святилище было где-то рядом, но упорно не давалось в руки, как болотный огонек: то вспыхнет рядом, то сгинет… На разведку уходили Соня, Агилульф и Хайрас. К вечеру возвращались в лагерь, делились впечатлениями. Но пока хвастаться было не чем. Сколько хватало глаз, их обступали суровые северные горы, глухие к людским стенаниям. И если сначала Дионео бежал навстречу возвращающимся в лучах заката разведчикам, то вчера он даже не вылез из шалаша.
И вот — хоть маленькая, да удача. Небольшое, абсолютно круглое озерцо, похожее на серебряную монетку, пряталось в глубоком кратере среди громоздившихся вокруг гор. Соня обрадовалась ему как старому другу. И в который уже раз поблагодарила богов за то, что они порой баловали ее такими вот подарками. Она поспешно пробралась сквозь заросли багряного остролиста, оглянувшись по сторонам, скинула одежду и торопливо погрузилась в воду. Девушка заранее приготовилась к тому, что вода окажется ледяной, но каким-то таинственным способом это озерцо прогревалось, как южное море. То ли огонь подземного царства был здесь так близок, то ли горные духи шалили, но Соня с удивлением рассматривала сквозь прозрачную толщу воды стайки рыбок, сновавших над пышным ковром всевозможных водорослей Поплавав и поныряв в свое удовольствие, она устроилась на мелководье среди розоватых лилий и принялась натирать глиной и песком свое смуглое тело.