Соня была так поглощена собственными ощущениями, что совсем забыла о своем спутнике, и, обернувшись назад, вдруг обнаружила, что осталась одна. Пришлось возвращаться к той поляне, на которую свернул почуявший свободу Бониций: его седок крепко спал, обхватив руками конскую шею. «Вот так всегда! — вздохнула про себя Соня.— Только свяжись с этими мужчинами, и они тут же попытаются сесть тебе на шею и превратить тебя в няньку! Нергал бы их всех побрал, кровососов никчемных!» Пришлось остановиться, привязать коней. Соня уложила причмокивавшего младенца-переростка на траву под деревом и решила отправиться на охоту: закинула за плечо лук и колчан, сунула за широкий пояс дротики… Кроме нее самой никто о ней не позаботится! Девушка давно к этому привыкла, избавив себя от многих разочарований.
Она неслышно пробиралась между большими круглыми валунами, поросшими голубым кружевом лишайников, вспугивая юрких ящериц. Не спеша поднялась на вершину ближайшего холма и, повернувшись спиной к солнцу зорко смотрела вдаль. Где-то там, в Кезанкийских горах, их ждут несметные сокровища. Соня не знала точно, где находится древнее святилище, но надеялась, как всегда, на свое чутье: она найдет это место, чего бы ей это не стоило. Правда, последнее время девушка все чаще задумывалась о том, что, возможно, боги не одобрят ее планов…
Заяц выскочил внезапно из-за куста боярышника. Соня замерла, не дыша. Ветер дул в ее сторону, и учуять человека косой не мог. Зверек уселся к ней спиной, прядая длинными ушами с темными кончиками. Большой жук привлек его внимание, и это погубило зайца: Соня неслышно сняла с плеча лук, натянула тетиву… Стрела с серым оперением прервала недлинную заячью жизнь. Все друг на друга охотятся. Заяц — на жука, девушка — на зайца…
А вот, похоже, и на нее охотник нашелся… Или… Соня с сомнением смотрела на замершего в кустарнике огромного волка. Или это не охотник, а страж?.. Неужели они уже так близко, что боги заступили ей путь? Девушка облизнула пересохшие губы. Зачем она здесь? Не ошибка ли это? Стоит ли тягаться с богами из-за горстки цветных камешков и желтого металла? Хотя выбора у нее уже нет: страж это или нет, но он не даст ей уйти живой.
Не отводя широко раскрытых глаз от прижавшегося к земле матерого зверя, она положила на траву зайца и бесполезный лук, достала из-за голенища сапога нож и приготовилась к бою. Соня с восторгом смотрела на огромного серого хищника с песочным подпалом — если в это чудовище вселился бог, то будет не обидно погибнуть здесь, в цветущем вереске.
И вот он прыгнул. Соня была готова к этому, но не удержалась на ногах, и они кубарем покатились в овраг. Девушка судорожно цеплялась за траву на крутом склоне, но лишь выронила при этом нож. Он сверкнул на солнце и исчез, не оставив ей никакой надежды. О, боги, вы — рядом. И ждете жертвы… Но почему же вы молчали?!
На ноги они вскочили одновременно. Зверь оскалился. Своими челюстями он перекусывал ноги лосям, и стоявший напротив него слабый человек не представлял для него никакой опасности. И вдруг Соня рванулась к нему с отчаянным воплем и вцепилась зубами в его морду.. Зверь взвизгнул, они упали в траву, сплетясь в рычащий ком. Соня пыталась стиснуть пальцы на его глотке, уворачиваясь от лязгающих зубов, но это было равносильно тому, как если бы ее пытался придушить тот заяц… Сверкнули клыки, и из рваной раны на бедре толчками хлынула кровь. Это конец…
У Сони красные круги заплясали перед глазами. Она изо всех сил цеплялась за густую жесткую шерсть, судорожно ища выход… О! Дротики! Но ведь для этого надо разжать руки… Девушка больше не думала ни о чем. Она просто боролась за свою жизнь. Молча, с остервенением она впилась зубами в волчий нос. Зверь взвыл, как пес, которого добряк-сосед обдал кипятком, и тут же дротик вошел в его могучее горло. Волк рванулся, но что-то забулькало у него внутри. Зверь недоуменно взглянул на вмиг потемневший мир, задергал лапами, и тут второй дротик нашел его сильное безжалостное сердце.
Соня, хрипя, лежала на дне оврага. Глядя сквозь розовую дымку на застывшую оскаленную пасть, она подумала, что, пожалуй, действительно эти древние дикие зверобоги, о которых почему-то все чаще стали вспоминать люди, ей совсем не рады. Девушка легла на бок и, сжав зубы, стянула с себя сначала куртку, потом полотняную рубашку. Сейчас она боялась только одного: потерять сознание и истечь кровью. Борясь с подступающей дурнотой, она постаралась как можно туже завязать ногу. На это ушли последние силы, и Соня провалилась в беспамятство, успев подумать, что этим склочным богам все-таки придется ее потерпеть. И кое-чем с ней поделиться…
Она пришла в себя, ощутив, как чьи-то дрожащие руки касаются ее обнаженной груди…
Хайрас, проснувшись, сначала не мог понять, где он находится и что с ним случилось. Потом увидел привязанных лошадей и все понял. Конечно, он позорно заснул! Еще хорошо, что из седла не выпал… Или все-таки выпал?.. Он тщательно себя ощупал, но синяков и шишек не обнаружил, и обрадовано подумал, что, конечно, настоящий степняк с лошади никогда не упадет, пока он жив. Он не выпал — его вынули. И уложили. Ах, Соня!..
Хайрас с удовольствием потянулся, щурясь на солнце, потом вдруг забеспокоился. Похоже, он проспал довольно долго. Куда же она могла уйти? Осмотреть местность? Поохотиться? В любом случае, она давно должна была вернуться обратно…
Юноша оглянулся вокруг. Все тихо. Тогда он взял меч и пошел по ее следам, хорошо видным по примятой траве. На камнях следы потерялись, зато Хайрас издали заметил убитого зайца и брошенный лук… Ему стало страшно.
— Соня! Со-о-оня!..
—…о-ня…— Откликнулось эхо из леса. Хайрас поспешил к этому месту, и тут ясно увидел следы волка. Приложил к ним свои смуглые ладони и закусил губу: вмятины на земле были большие. Ну и чудовище здесь побывало? И где теперь Соня?..
Юноша вскочил, сжал рукоятку меча, быстро оглянулся — никого. Совсем никого. Только сойки разгалделись в овраге. Сойки!.. Кровь застыла у него в жилах, когда он подошел к осыпавшемуся краю оврага и посмотрел вниз. Меч выпал из его рук, печально звякнув о камни.
— Соня! Соня, не умирай!
Хайрас кубарем скатился вниз, кинулся к ее полуобнаженному телу, едва взглянув на мертвого зверя.
Слава богам! Девушка была лишь без сознания. Но ее грудь плавно поднималась и опускалась. Конечно, не волк же ее раздел и завязал ногу…
Хайрас стоял рядом с ней на коленях, и не мог отвести глаз от розовых сосков. Во рту пересохло. Он облизнул губы и дрожащими руками коснулся чудесных нежных холмиков…
Соня приоткрыла глаза. Она не закричала, не прикрыла грудь руками. Она просто указала ему взглядом на труп волка с торчавшими в нем дротиками. Хайрас отдернул руки и густо покраснел. Потом нагнулся к ней, приподнял ее за плечи и воскликнул:
— Но я же не каменный! Я — мужчина!
— Ты — свинья.
Она стряхнула с плеч его руки и спокойно сказала:
— Если ты еще раз вспомнишь о том, что ты — мужчина, я тебя убью. Помоги-ка лучше мне одеться…
Юноша подчинился безропотно, отдав Соне свою рубашку. Потом они пошли наверх. Соня, сжав зубы, кое-как доковыляла до их стоянки. Легла на траву и велела, закрывая глаза:
— Принеси мои дротики и волчью шкуру.
В путь смогли тронуться только на следующее утро. Хайрас всю ночь не спал, прислушиваясь к Сониному дыханию. Рану они промыли, смазали бальзамом, обложили лечебными травами, и теперь она мало беспокоила девушку. Слабость еще оставалась, но Соня решила, что в седле она скорее поправится. Такое у нее было верное средство от всех болезней.
Позавтракав зайчатиной и водой из ручья, они уселись на коней и поехали дальше, мимо вековых дубов и зарослей орешника. Соня лениво поинтересовалась:
— Скажи, парень, а зачем вам тяжеловозы? Вам что, мало ваших лохматых лошадок? Неужели они не в силах таскать ваш нехитрый скарб?
— Как зачем? Затем же, зачем и вам — для осадных орудий… О! Я видел на базаре, как один такой конь тащил повозку, на которой сидел целый отряд воинов! Вот силач!..
У Сони полезли наверх брови:
— Осадные орудия? С каких пор у степняков — уж извини!.. Да у меня у самой отец — гирканец… Так откуда у вас, степняков, вдруг взялись осадные орудия? И зачем?..