- А где...? - я не закончил вопрос, но Аглая поняла меня правильно.
- Спит, перенервничала она, к вечеру носом клевать начала. Посидели, поболтали, и как-то дошло до нее, что детство теперь совсем закончилось, уже официально. Завтра с Евгеном разберемся насчет раздела обязанностей - и все, она теперь каждый день на работе будет. А ей всего пятнадцать. Даже думаю, правильно ли мы поступили?
- Ты насчет того, что мы за ее совершеннолетие выступили? - отставив трость к стене, я аккуратно опустился в плетеное кресло, с наслаждением вытянув больную ногу.
- Конечно, - кивнула она. - Зря расселся, к слову, пошли, я тебе повязку сменю.
- О-о, - протянул я, поморщившись, - только ведь уселся.
- Потом еще усядешься, пошли в кабинет.
Пришлось вставать, куда денешься. Хорошо, что повела именно в кабинет, где она с бумагами работает, а не в операционную, в которой зверей всяких лечит, а то как-то того... Достала из шкафа металлическую коробку с бинтами и прочим, указала мне на стул напротив:
- Снимай брюки.
- Так почему ты считаешь, что зря мы за нее свидетельствовали? - расстегнув ремень с кобурой, я положил его на письменный стол, потом расстегнул брючной.
- Потому что свалили на нее взрослую ношу.
- Она дела ведет как взрослая, вполне, - я уселся на стул и вытянул ногу.
- Ну-ка, посмотрим, - тихо сказал Аглая, разрезая узким острым ножом завязки бинта. - Давай, сам разматывай, - она сложила нож и убрала его в ящик стола. - Не взрослая она еще. Недостаточно взрослая, чтобы такой груз на своих плечах тащить.
- А мне кажется, что ей так даже легче будет, - возразил я, продолжая сматывать желтоватый от антисептика марлевый бинт. - Теперь у нее настоящее, реальное дело, от которого зависит много людей, поэтому некогда в депрессии впадать и слишком много думать о том, что случилось. И ты все же рядом, так что не совсем она одна, и я буду, пока здесь.
- Вот с этим "пока здесь" у меня тоже проблема, - вздохнула Аглая. - Ну-ка, глянем... нормально все, - кивнула она, аккуратно ощупывая рану тонкими изящными пальцами. - Скоро можно будет швы снять. На днях.
- А что мне еще остается? Теперь у меня дело есть, а твой кавалер не голодранец, - попытался я свести разговор к неуклюжей шутке. - Да и половина острова так живет.
Аглая быстро смазала шов чем-то остро пахнущим из пузырька с тонким стеклом, отложила тонкую деревянную палочку с намотанной на нее ватой.
- У половины острова жены с мужьями в походы ходят, а я, если ты помнишь, ветеринар, причем только я теперь по вызовам езжу. На Лазаря Каменщикова расчет уже такой... старый он, - сказала она, доставая из коробки рулон свежего бинта. - Вытягивай ногу.
- Ну... не знаю я, честно, что делать, - первый виток бинта накрыл довольно таки безобразный шов. - Выбор ведь у меня не велик, или владеть яхтой и ходить в экспедиции, или... я даже не знаю, что тогда "или".
Бинт виток за витком ложился на бедро. Затем треснула разрываемая ткань, Аглая завязала его кончики.
- Все, свободен на сегодня, - сказала она, поднимаясь. - И кстати, я вовсе не настаиваю на том, чтобы ты сидел на берегу. Просто подумай над тем, как поступить, чтобы..., - она не закончила, но я ее понял.
- Подожди минутку, сейчас штаны надену, - сказал я, натягивая джинсы. - А то как-то торжественности достаточной не получается.
- Для чего достаточной? - улыбнувшись, она посмотрела на меня.
- Для важного дела.
Я только ремень с кобурой надевать не стал, оставил на столе. Подошел к Аглае, обнял ее, сказал:
- А давай поженимся, а?
- Давай, - глубоко вздохнула она. - Хоть сейчас. А чем это поможет в нашей проблеме?
- Ну... ты сама сказала, что у других "жены с мужьями в походы ходят". Поженимся, а там, глядишь, что-то еще придумаем, - я обнял ее крепче.
- Что? - спросила она, адресуясь куда-то мне в подмышку.
- Ну, например станешь ты судовым ветеринаром. А мы там специально кота заведем, будешь его лечить.
- Здорово придумал, - хихикнула она.
- А человечьим доктором стать не получится?
- Получится, почему же нет? - пожала она плечами. - Немного подучиться, потом полгода помощником у Сергеева, местного врача, и все, можно работать. А что, приглашаешь?
- Я тебя пока под венец приглашаю, - засмеялся я, - а на правах законной жены ты сама все решишь. Так когда свадьба?
- Сам решай когда, - она слегка оттолкнула меня. - Я все время здесь, это ты куда-то идти собираешься.
- Судно еще недели три в ремонте будет, можно успеть, - прикинул я. - И вообще, я не слышал официального и однозначного ответа: ты готова стать моей женой?
- Готова, готова, я тебе даже в гостевой стелить сегодня не буду, к себе пущу. Пошли на террасу, глянь там какой закат. И ты что, за три недели рассчитываешь всех гостей собрать?
3
Вот так все и решилось. Или я решился, наконец. Не хватило терпежу старомодно ухаживать целый год или два, ну да может и к лучшему. Согласилась же, что еще надо?
Утром проснулся - глазам своим не поверил, восходящее солнце через частые жалюзи ее осветило, спящую на животе, одеяло откинуто с сильной спины. Поцеловал между лопаток, потом, чуть отодвинув одеяло, в ложбинку у копчика, уже из чистого хулиганства, ну и встал по-тихому, мне еще до города ехать чуть не два часа, а там дел невпроворот. Умылся, оделся, но на террасе налетел на Валентину, накрывавшую завтрак на одного.
- Да ладно, я бы в городе позавтракал! - замахал я руками, чувствуя неловкость из-за того, что кто-то встал по моей вине в такую рань.
- Вот шальной, я всегда с рассветом встаю, - отмахнулась она. - Садись, ешь. Мне Аглаюшка вчера сказала все, поздравляю. Только свадьба в такой спешке - дурное дело, все гости собраться даже не успеют. Кто в плавании, кому скоро уходить, кто-то обиженным останется, - говорила она, быстро расставляя по столу тарелки, баночки с вареньем, маленький чайник, кружку. - Не суетись, не сбежит она от тебя, на декабрь назначайте, на сезон штормов, чтобы как у всех.
- Как у всех - пусть как у всех, но я уже до плавания пообещал устроить, - немного посокрушался я.
Ну да, все понятно, раньше в деревнях все свадьбы осенью гуляли, когда урожай собран, а зима еще не началась, ну и здесь должны "в несезон", мог бы и сам сообразить.
- Это ты по дури, - без всякой деликатности махнула рукой Валентина. - Аглая поймет, да и преподобный отговаривать наверняка будет. Сегодня вернешься - тогда и обсуди.
Завтракать на рассвете на этой террасе особенно хорошо. С моря легкий бриз, красное солнце по всей поверхности малиновыми искрами разбегается. Чай Валентина заваривает как-то так, что у меня самого не получается, выходит он душистым и вкусным, а гренки хрустят на зубах так, что в ушах отдается.