— Конечно, — сказал Воронцов, — приходите в любое время после десяти, мистер…
— Детрикс. Зовите меня Карл.
— Отлично, Карл. Приходите.
Шла вторая минута девятою, когда Воронцов набрал код. Информация на этот раз была краткой и не содержала предупреждения о том, что будет стерта. Всего несколько слов: “Для чего живет человечество?”
Ничего о коде следующей связи, ничего о времени.
Ботаник смотрел на него с удивлением. Вот странная ситуация! Человек врывается в чужую квартиру, утверждает, что ждет информацию, и получает всего одну фразу.
— Извините, — растерянно сказал Воронцов.
— Вы, наверное, ошибочно набрали, — сочувственно сказал Карл.
Воронцов ухватился за эту мысль. Пробежал пальцами по клавишам, надпись на дисплее на мгновение погасла и возникла опять. Но ненадолго — ее сменило стандартное “информации нет”.
— Я пойду, — вздохнул Воронцов. — Так вы заходите вечером.
— Договорились, — бодро сказал Карл, но в глазах у него было сомнение.
Вернувшись, Воронцов не обнаружил агента. “Ну и бог с ним”, — сказал он. Сел перед терминалом, еще раз набрал код. “Информации нет”.
К черту все это. Теперь и Портер путает. Или нашел материал, которым не хочет делиться? А может, Бюро и до него добралось? Все может быть. Хотя… Если Льюин недоволен назойливостью прессы, то при чем здесь Бюро?
Воронцов локтем смахнул с пульта лист бумаги, поднял его и прочитал: “Мистер Воронцов, наш разговор остается в силе”. Отпечатано, судя по слегка западающему “о”, здесь же.
Воронцов скомкал лист и пошел варить кофе.
* * *“Для чего мы? — думал Воронцов. — Нелепый вопрос. Ведь не для суеты же все мы существуем? А что есть в нашей жизни, кроме суеты? Смысл ищешь в юности. Потом просто живешь. К старости, впрочем, наверно, опять возвращаешься к этому вопросу. И ничего не получается с ответом — как и у всех прочих испокон века.
Так чего же хотел Портер? Он прагматик, как все здесь. Вечными вопросами они себя не обременяют. Не мог в погоне за Льюином прагматик Портер задаться вопросом о смысле сущего. Написать просто так он тоже не мог — должен был понимать, что вопрос поставит меня в тупик. Значит, сделал это сознательно. Зачем? Либо… От того, как я отвечу, зависит и исход дела Льюина.
Нет, здесь тоже что-то не так. Портера не интересует мой ответ, иначе он оставил бы код и время следующей связи. И в результате я сижу и мучаюсь над вопросом, на который никто не знает ответа.
Наверно, есть смысл в том, что Портер спросил о человечестве, а не о человеке. Жизнь одного человека сейчас действительно зависит от того, будет ли жить человечество…
Сейчас я брошу это занятие, потому что нет времени сидеть и мудрствовать, нужно действовать. Счастливое мгновение, когда думаешь о мире, как о целом, пройдет, и вернуть его не удастся. Может, я потому и не пойму ничего, что упускаю это мгновение, не стараюсь додумать до конца. Спрошу у Портера при встрече. Как обычно: если кто-то знает ответ, пусть поделится. Но и Портер не знает. Ни к чему все это. Что-то с ним случилось. Что?”
* * *“Алексей Аристархович! Ваша занятость феноменом Льюина не должна отвлекать от других дел. Мы дали сегодня информацию ТАСС о положении на юге Африки, но нужен комментарий. Не политический, а сообщение о том, какое впечатление взрыв произвел в Нью-Скопе.
Относительно Льюина. Получен комментарий специалиста-теоретика. У нас в Серпухове и Новосибирске проводились эксперименты по вариациям гравитационной постоянной, которые дали тот же результат, что и американские. Превысить некий порог изменения не удается. Вопрос исследован плохо. Общее мнение не сложилось, есть две противостоящие школы. Одна — новосибирская — считает, что дальнейшие исследования помогут сделать изменения более существенными и даже как-то их использовать. Дело это, конечно, весьма отдаленного будущего. Вторая школа — серпуховская — считает, что манипулировать мировыми постоянными невозможно. Чтобы существенно изменить ту же постоянную тяготения, например, нужно иметь другие законы природы, то есть попросту другую Вселенную.
Дискуссия по этим проблемам сейчас ведется только на семинарах, соответствующие статьи еще не вышли из печати. Неплохо бы привести мнения и американских ученых. Однако, повторяю, не забывайте о других делах. Дома у вас все в порядке. Жена и дочь передают приветы, ждут письма”.
* * *Телефон Сточерза не отвечал, и Воронцов отправился в пресс-центр. Первые транспорты с войсками уже улетели в Виндхук. Уточнены масштабы катастрофы. Было взорвано тактическое устройство в двадцать килотонн, старого образца, без усиленного биологического действия. Поражен обширный район, в котором, к счастью, не оказалось городов. Пострадали несколько селений. Одно из них, оказавшееся в эпицентре, уничтожено полностью. Предполагаемое число жертв — от полутора до пяти тысяч человек. Если бы ракета достигла цели, погибло бы в сотню раз больше людей, не говоря уже о том, что конфликт на юге Африки было бы невозможно остановить. Повезло? Все в пресс-центре так и считали: повезло.