Я ничего о ней не знаю и, наверное, никогда не узнаю. Зачем мне она? Зачем я ей? Она красивая, такая юная, только меня ей и не хватает. Да и тот дрыщеныш с прилипшими ко лбу сальными патлами, по всей видимости, считал себя в праве к ней прикасаться. Нет, я мог бы снова пойти к Константину, поговорить с ним, попросить ее телефон. Да и к ней домой, раз на то пошло, можно поехать… Хм, идея-то, собственно говоря, весьма неплоха: поехать, узнать о самочувствии, предложить помощь. Не выгонит же она меня? А если и выгонит, что теряю?
Думаю об этом, пока еду к "Ржавой банке" — месту, где обычно все начинается. Точно не помню, когда мы нашли этот заброшенный, переживший, кажется, авианалет, старый ржавый гараж. И загорелись идеей открыть свою собственную мастерскую по ремонту и модернизации старых мотоциклов. Образования у него не было, да и у меня тоже, но было жгучее желание посвятить все свое свободное время мотоциклам — единственному, что мы оба любили на тот момент. А еще была музыка, а, значит, можно спокойно репетировать ночами. Музыкант из моего друга вышел так себе, но зато механик от Бога. Отец Арчи долго сражался с маховиками бюрократии, но все-таки смог выкупить гараж у неожиданно найденного владельца. Мы назвали наше детище "Ржавая банка", потому что никак по-другому назвать не могли — место было похоже на выброшенную на помойку банку из-под тушёнки. Сейчас мастерская уже мало напоминает себя прежнюю — стала больше, шире, красивее, но для нас с Арчи и парочки старых друзей навсегда так и останется "Ржавой банкой".
Благодаря мастерской мы с Арчи из двух никому не нужных мальчишек превратились в весьма уважаемых личностей. Теперь, спустя десять лет после открытия "Ржавой банки" нам не нужно с утра до ночи пахать, как проклятым. Прошли те времена, когда мы буквально жили в гараже, забывая пожрать и накачиваясь литрами кофе, чтобы не уснуть с гаечным ключом в руках. Сейчас у нас много работников, талантливых и креативных. Мы даже, пока еще робко, тихим шёпотом, заводим разговор о расширении бизнеса. А почему бы и нет? Денег хватит, работы тоже.
Поэтому Арчи позволяет себе накачиваться пивом с раннего утра, хоть и знает, что я этого не одобряю. Но кто меня слушает? Он пьет, как конь, с тех самых пор, как разбилась на вертолете его Наташа — девушка, любимая им с первого класса.
При воспоминании о Наташе сердце в груди сжимается — она была так красива, с бесконечным запасом юмора и жизненной энергии. Экстремалка до мозга костей, Нат отчаянно стремилась попробовать в этой жизни все, как будто спешила. Жить, любить. За что бы она ни бралась, ей все удавалось. Арчи знает, что второй такой на свете нет, а мыслить полумерами не привык. Хочется верить, что друг еще может быть счастлив. Пусть не с Наташей, но с кем-нибудь еще. Но пока что он пьет, дебоширит, тюнингует мотоциклы и гоняет по краю пропасти, каждый раз норовя рухнуть на дно. В наушниках, как на грех, звучит "Возьми мое сердце", и я ловлю себя на мысли, что чертовски счастлив от того, что ни разу не любил.
До гаража остаются считанные метры. Сбавляю скорость, улыбаясь, заслышав громкую музыку, сотрясающую басами всю округу. Все-таки хорошо, что это самое безумное из всех возможных в мире мест, находится на пустыре — некому возмущаться из-за дичайшего шума.
На парковке замечаю несколько знакомых мотоциклов, значит, сегодняшний вечер обещает быть по-настоящему жарким, раз столько людей собралось. Глушу мотор, паркуюсь возле чопера Брэйна и иду к "Банке". Вижу двух парней. Они о чем-то спорят, сильно жестикулируя.
— О, Фил, дружище, — орёт один из них, высокий детина лет сорока с широкой, как лопата, огненно-рыжей бородой и черной повязке на левом глазу. Это Роджер, наш механик и по совместительству личный шофер Арчи, когда тот, приняв на грудь лишнего, не может сам оседлать свой байк. Не знаю, как ему удается договариваться с ГАИ, но у тех никогда не бывает претензий по поводу его не совсем стопроцентного зрения. Да и водит он, надо признаться, отменно, хоть и с одним глазом. И человек хороший. — А я вот Ястребу доказывал, что ты все-таки приедешь, а тот не верил. Выкусил, хрен моржовый? Фил всегда свое слово держит!
— Отвали, — смеется Ястреб и хлопает меня по плечу. Хлопок мощный, хоть по парню и не скажешь, такой он тощий, сухой какой-то, с профилем хищной птицы, потому и прозвище такое. — Как дела, Фил? Фрэнк не кашляет?
— Все путем. И со мной и с Фрэнком, — отвечаю как можно веселее. Ястреб никогда мне не нравился, но это на подсознательном уровне, без явных доказательств, поэтому и причин для откровенной вражды нет, но его вертлявая, сухощавая фигура раздражает. Скользкий он какой-то, мутный.