— Леон в детстве перенес тяжелую болезнь и в результате своих детей иметь не мог. Вот почему оба раза он женился на женщинах, у которых уже было по ребенку. Жаль, что у Филлис родилась дочь, а не сын. Леона, нужно отдать ему должное, мальчики не интересовали. — Норман резко развернулся. — Давай-ка лучше спать, пока ночь не кончилась.
Он обещал себе, что выяснит причины, побудившие ее сделать аборт, но возможность миновала. Сейчас он был слишком зол на нее за грязную связь с Леоном, чтобы вести беседу с подобающим тактом и терпением.
Поговорим завтра, решил Норман, бросаясь лицом на постель, когда ко мне вернется хладнокровие. Выведаю все спокойно и уеду.
Алисия проснулась в полдень, но только потому, что в спальню к ней пришла Жозефа со свежими фруктами и горячим кофе на подносе. Экономка распахнула ставни, впуская в комнату яркий дневной свет, позолотивший бледно-желтые стены.
— Ну как, голова прошла? Мистер Норман сказал не тревожить твой сон, но я подумала, что тебе надо поесть, тем более что ты легла без ужина.
Алисия на мгновение зажмурилась: даже самый тихий шепот Жозефы воспринимался как оглушительный рев!
— Да, я вполне здорова, спасибо.
Она села в постели, подложила под спину подушки и взяла у экономки поднос. Оказывается, она заснула прямо в халате. Должно быть, Норман намешал ей с молоком нокаутирующую дозу виски.
При мысли о нем глубоко внутри что-то сжалось, затем затрепетало. Весьма знакомое ощущение. И когда только глупое тело наберется разума и перестанет столь остро реагировать на него? Ни один другой мужчина не воздействовал так на нее. А ведь пытались многие.
Надеясь, что на лице не отражается постыдных внутренних ощущений, Алисия принялась за нарезанные кубиками фрукты.
— А Норман чем занимается? — как бы между прочим поинтересовалась она, презирая себя за бессилие перед собственным любопытством.
— Отправился рыбачить с Эдуардо. Надеюсь, это поднимет ему настроение.
— Норман в плохом настроении?
Чем оно вызвано? Минувшей ночью — несмотря на странное исступление, овладевшее обоими днем, о чем он, слава Богу, ни разу не заикнулся — Норман держался с ней чрезвычайно предупредительно, пытался утешить, вызвав на разговор о ее детских годах, проведенных без материнской любви. Только когда заговорил о развратных похождениях Леона, в его голосе зазвучало ожесточение. Но это и понятно, учитывая, как, должно быть, страдала его мать.
— Да, что-то не в духе совсем, — подтвердила Жозефа. — Прямо чернее ночи! Ну как можно хмуриться в такой чудесный день? Не понимаю.
Действительно, непонятно, мысленно согласилась с пожилой женщиной Алисия. Жозефа ушла, оставив ее доедать завтрак в одиночестве, а Алисия, налив еще одну чашку кофе, решила, что не будет ломать голову из-за Нормана. Минувшая ночь подкинула ей немало пищи для размышлений, поэтому нынешний день она посвятит отдыху — будет купаться, загорать и наслаждаться всеми благами, какие только может предложить этот райский утолок, тем более что Норман благополучно отчалил.
Алисия приняла душ и надела купальник, цельный, янтарный — под цвет глаз, которые этим утром казались на удивление огромными и простодушными. Сунув ноги в парусиновые тапочки и нахлобучив на голову соломенную шляпу с обвисшими полями, она посмотрела на себя в зеркало и отметила, что энергичная здравомыслящая деловая женщина осталась в холоде английской зимы.
Ну и что? Все эти качества, безусловно, вернутся к ней, как только она возвратится домой и окунется в реальную жизнь. Интересно, думала Алисия, укладывая в цветастую матерчатую сумку тюбик с солнцезащитным кремом, очки и толстую книжку в мягкой обложке, своим состоянием расслабленности и инертности она обязана магическому влиянию острова или присутствию Нормана?
Разумеется, это атмосфера острова на нее так воздействует. Альтернативы тут быть не может. Ей хорошо вопреки назойливому обществу Нормана, а не потому что он здесь! И вообще, нечего о нем думать. Пусть себе рыбачит, пережевывая свое плохое настроение!
Вода была замечательная. Алисия проплыла ленивым брассом несколько ярдов и легла на спину. Покачиваясь на волнах в укрытой бухте, она нежилась в теплой соленой голубизне, ласкающей ее обнаженное тело.
Ощущения были сказочные. Она слышала, что купание нагишом дарует ни с чем не сравнимое наслаждение, и потому, подойдя к берегу, не стала противиться внезапному искушению поплавать без купальника.
Это частное владение, посторонних на острове не бывает. Норман с Эдуардо где-то в открытом море. И если Жозефа случайно выйдет на берег и завопит: «Мисс Алиси, вылезай сию минуту и приведи себя в порядок!», она сделает вид, что не слышит.
Однако до слуха доносились только тихий плеск прибоя, накатывающего на раскаленный белый песок, щебет птиц, поющих в лесу на холмах… И вдруг вода возле нее взорвалась, вздыбившись десятками низвергающихся каскадов.
Наверное, меня вознамерилась проглотить какая-то чудовищная рыба, промелькнуло в голове. Алисия крутанулась в воде как сумасшедшая, так что сердце едва не выпрыгнуло из груди, и увидела опасность куда более грозную.
Норман!
8
Рыбалка не удалась. Норман надеялся, что ленивый умиротворяющий плеск волн, бьющихся о борта катера, и медлительная, протяжная речь Эдуардо, пересказывающего сплетни, почерпнутые на соседних островах, развеют дурное настроение. Однако в плену маленького суденышка ему стало еще более не по себе. И потому, когда Эдуардо, вытянув удочки, предложил обогнуть мыс, поскольку, по его мнению, там клев лучше, Норман с ходу отказался и, раздевшись до черных плавок, нырнул в прозрачную голубизну.
Он прекрасно знал, что его снедает: несостоявшийся разговор с Алисией. Качаясь на катере в водах Атлантического океана в ожидании, пока клюнет рыба, он не получит искомых ответов.
А разве не за этим он летел сюда? Ему нужно узнать правду, только и всего.
Первые несколько сот ярдов быстрым кролем вернули эластичность напружиненным мышцам и отчасти изгнали нервное напряжение, от которого едва не лопалась голова с самого пробуждения на рассвете.
Завидев берег укрытой бухты, он сбавил изматывающий темп и размеренно поплыл на боку, твердя себе снова и снова, что ему нет абсолютно никакого дела до того, каким образом Алисия заполучила наследство.
Она даже глазом не моргнула, когда он выдал ей нелестную характеристику Леона. Должно быть, ей все равно с кем спать, лишь бы было чем поживиться.
Что ж, ради Бога. Пусть хоть подавится своим богатством. Состояние отчима его никогда не интересовало: ни прежде, ни теперь. И личная жизнь Алисии его тоже не интересует. Когда он попытался связаться с ней после того, как она покинула Мэлверн, на его телефонный звонок с третьего или четвертого раза ответил тот же парень, который снял трубку в первый раз, когда он звонил, чтобы известить ее о смерти Леона. Норман узнал его по голосу.
Очевидно, это любовник, с которым она живет в настоящее время. И тот довольно кислым тоном сообщил, что утром Алисия отправилась на остров. Раздосадован оттого, что любовница не предложила поехать вместе?
Бог с ним. Его это не касается. Он хочет знать только одно: почему она сделала аборт? Семь лет Норман верил, что приглушил в себе гнев, забыл обиду, вычеркнул Алисию из памяти. Но встреча с ней разбередила зарубцевавшуюся рану: ее необъяснимый поступок не давал ему покоя…
В Алисию он не врезался только потому, что, доплыв до того места, где вода была ему по грудь, решил оставшееся расстояние до берега пройти.
Она лежала на спине. Обнаженная. Норман едва не поперхнулся от неожиданности. С замиранием сердца пожирал он глазами восхитительное тело — аккуратный изгиб подтянутого живота, талия тонкая, стройные ноги, соблазнительно упругие груди дерзко устремлены в голубое небо, волосы струятся вокруг головы подобно диковинным водорослям.
Еще один судорожный вздох, и сердце заработало с удвоенной силой. Ее обольстительная нагота вызвала прилив мучительного, почти животного желания, от которого закружилась голова. Норман споткнулся и забарахтался в воде, нащупывая устойчивое положение.