— Вот уж не думал, что Ельцин даст себя уговорить, — высказал свое недоумение Царев, позвонив Наумову сразу после того, как передали выступление президента по телевидению. — Для высших партийных лидеров власть была всем, и они с ней расставались, только когда их выносили вперед ногами.
Его мнение разделял и Максименко. Поздравив Артёма Сергеевича с наступающим миллениумом, Николай Павлович высказал такое предположение:
— Думаю, не в состоянии здоровья и не в уговорах дело. Добровольно отдать власть Ельцина не уговоришь. Не тот случай! Видно, мне правду сказали, что олигархи отказали ему в финансовой поддержке, которую предоставили на прошлых выборах. И лишь осознав, что шансов у него нет, Ельцин сдался под гарантии сохранения своего статуса, привилегий и неприкосновенности.
Так это было или не так, но послушные власти СМИ сразу начали воспевать Путина как достойного восприемника президента, а добровольную отставку Ельцина — как мужественный шаг, продиктованный заботой о благе народа России. И не дожидаясь начала предвыборной кампании, обрушили поток грязи и клеветы на главных соперников премьер-министра, которыми сочли на этот раз не коммунистов, а Примакова и мэра Москвы.
Вот когда черный пиар и «грязные технологии», взятые на вооружение Семьей в этой предвыборной кампании, явили себя в особенно изощренном и бессовестном виде. Стараясь замарать и обесчестить конкурентов Путина, его пособники в СМИ «мочили» их, если не в сортире, то подобно этому. Не утруждая себя доказательствами, приписывали им несуществующую собственность за рубежом. Бросали тень на состояние здоровья, показывая телезрителям какие-то страшные рентгеновские снимки, якобы перенесенных ими операций. Даже суды, разоблачавшие этих «телекиллеров» как клеветников, остановить их были не в состоянии.
— Ну как могут телеканалы выпускать в эфир эти мерзости без проверки? — возмущенно спросила Варя. — Суд установил, что порочащие нашего мэра факты, приведенные телеведущим Горенко, не соответствуют действительности, а его передачи все равно продолжаются. Это же безобразие!
— Кто же его отстранит, когда он выполняет волю своих хозяев, — с усмешкой ответил Артём Сергеевич. — Разве ты забыла, как по государственному каналу показали на генпрокурора компромат, добытый противозаконно и не вызывающий никакого доверия? — Он презрительно передернул плечами. — Самое скверное не в том, что правящая клика использует подлые методы, чтобы остаться у власти. Плохо, что черный пиар достигает цели и позволяет манипулировать общественным мнением. Люди воспринимают эту грязную клевету, и многие ей верят. Вот в чем беда!
— И ты думаешь, что телепостановка смогла бы противодействовать черному пиару? — усомнилась Варя. — Вряд ли она поможет, если поверят этой клевете.
— Большинство телезрителей верит в нее потому, что безразличны к бывшему премьер-министру и мэру, — убежденно сказал Наумов. — Но тех, кого любят, не дадут в обиду! Если моя постановка покажет всем мэра, как героя, не щадя себя, борющегося с порочной властью, клевета потеряет не только силу, но и обернется против тех, кто ее распространяет.
— Будем надеяться, что лидеры «Отечества» осознают это своевременно, — озабоченно заключила Варя. — Но пока никто из них не прислушался к тому, что ты предлагаешь.
И действительно, никакой реакции на предложения, посланные Наумовым в канцелярию мэра, не было.
Телевизионные передачи того времени поражали своей бездуховностью и наглым засильем рекламы. Основное эфирное время занимали боевики и триллеры, где «героями» были орудующие вне закона супермены, ловкачи и жуткие чудовища. Даже свои отечественные фильмы, в основном были «чернушными» детективами, утверждавшими могущество мафии и бессилие закона. Посреди этого мрака светлым пятном была лишь демонстрация старых советских картин, которые выглядели архаично и подчеркивали аморальность остальных передач.
Что касается рекламы, то ее давали в огромном количестве, многократно прерывая все передачи, не исключая сводки новостей и прогнозы погоды. Этот «рекламный террор» мешал смотреть даже очень старые фильмы, разрывая передачи на мелкие части и лишая телезрителей удовольствия. Они старались избавиться от этой напасти, переключая каналы, но всюду было одно и тоже.
Повсеместно народ гневался, протестовал, через своих депутатов ставил вопрос об ограничении рекламы в Думе, но никаких мер реально не принималось.