– Пошли куда? – кинулся вслед за ней маг.
– Искать розу! Найдём розу – найдём Портал, – откликнулась девушка.
Утреннее солнце уже нежно окутало своими объятиями старый замок и развеяло тьму. Громадные окна открыли доступ обильному свету. А самое большое окно, расположенное рядом со входом в церковь, имело форму огромной розы.
– Нам туда… – понял Редфорд.
Уверенно идя вперёд по холодному каменному коридору, Ника увидела впереди небольшую группу туристов, приехавших на рассвете. И чуть улыбнулась, разглядев, что экскурсоводом у них был ни кто иной, как Иван.
– В окна вставлялись разноцветные стёкла, изображающие фигуры святых, сцены из священной истории, религиозные легенды, гербы и просто узоры. Стёкла эти – своего рода мозаика, составленная из вырезанных, соответственно рисунку, кусков, соединённых между собой свинцовыми полосками. Искусство изготовления таких стёкол было доведено до большого совершенства, – произнёс давно заученный текст Иван и замер в остолбенении, увидев Нику и Редфорда.
– Джедаи! – потрясённо прошептал экскурсовод, узнав Нику, и на глазах изумлённых туристов бухнулся на колени. – Да пребудет с вами сила! – торжественно провозгласил он.
– Он что, ненормальный? – удивился Редфорд. – Моя сила всегда со мной! Ещё никто не жаловался! – подмигнул он молоденькой туристке.
– Привет, Ванюша! – широко улыбнулась старому знакомому Вероника. – Извини, что помешали, мы просто пройдём мимо! – успокоила она его.
– В другое измерение! – не удержался от реплики Редфорд.
– Конечно, конечно! – затряс головой экскурсовод, с благоговением взирая на удаляющуюся спину девушки и её спутника.
Церковь при замке была построена в готическом стиле; в основе её планировки лежал продолговатый латинский крест. Восточный конец креста был занят полуразрушенным алтарём, справа от которого находилась большая, украшенная изящной резьбой и какими-то иероглифами арка из белоснежного мрамора с позолотой.
Здесь царил таинственный полумрак, как будто свет пробивался сквозь пелену времён. Но даже само время, казалось, было не властно над красотой этого Портала.
– Это он! – восторженным шёпотом произнёс Редфорд и впервые за много лет ему захотелось перекреститься.
– Maximus erroris populus magister, – стоя под аркой, Ника с замиранием сердца произнесла заученный пароль из фолианта.
– Люди – великие мастера по части ошибок, – тихо перевёл с латыни маг.
– А этот Портал – инструмент для их исправления, – так же приглушённо отметила девушка, неотрывно глядя на арку в ожидании какого-либо эффекта.
Ждать пришлось недолго: края арки засияли ровным матовым свечением, и из этого Портала полился не просто свет, а игра света, с переливами, брожением, и в этом свете всё скользило, казалось изменчивым, живым и одухотворённым.
Они ощутили странное воздействие на барабанные перепонки, какую-то вибрацию, то усиливающуюся, то затихающую. Затем словно освежающая волна прокатилась в их сознании, и в мутной пелене перед глазами сияющими серебристыми искорками нависло слово: «Amen».
– Аминь…– озвучил перевод Редфорд.
Ника тут же на мгновение ощутила себя в бесконечности, сразу в двух местах и в то же время ни в одном из них целиком. Она посмотрела на Редфорда, фигура её спутника мерцала в тумане, то раздваиваясь, то вновь собираясь в одно целое. Девушка понимала: с ней происходит то же самое. Редфорд протянул к ней руку, на которой словно огненным пламенем горело кольцо, и Ника крепко сжала его ладонь. Она посмотрела на своё кольцо – оно тоже ярко светилось.
Стоило им взяться за руки, как мерцание тут же прекратилось и девушка с облегчением перевела дух. Всё это было очень странно, необычно, нереально. И немного страшно.
«Errare humanum est» – вдруг в тумане проступили очередные слова.
– Это тоже латынь, – пояснил маг. – Эррарэ хуманум эст – человеку свойственно ошибаться.
– Это мы уже поняли! – громко произнёс Редфорд, обращаясь в туман. – Нам нужно что-то более конкретное. Дай нам ключ! – бесцеремонно потребовал маг. – Или инструкцию по применению, на худой конец.
Портал замер на несколько секунд, словно обдумывая это наглое заявление, но, наконец, серебристый туман задрожал, и сквозь колебания мелкой ряби постепенно проступили слова: «Omnia vincit amor».
– Омниа винсит амор – любовь побеждает всё. Значит, ключ – это любовь, – сделал вывод Редфорд.
– И что нам теперь делать? – немного растерянно посмотрела на него девушка.
– Ну, в других обстоятельствах я бы сказал – заняться любовью, – призывно посмотрел на неё маг. – Но что-то мне подсказывает: здесь это не прокатит, – с сожалением вздохнул он.
– Редфорд, я не хочу застрять в этом тумане навечно, – в душе у Ники начала нарастать лёгкая паника.
– Не волнуйся, лапонька, мы разберёмся! – Редфорд ободряюще сжал её ладонь в своей руке. – Ты хочешь вернуть Алекса, так? – задал он ей риторический вопрос.
Девушка молча кивнула.
– Ты хочешь вернуть его, потому что любишь. Ключ – это любовь. Постарайся сконцентрироваться, закрой глаза и представь Алекса перед мысленным взором. Почувствуй свою любовь к нему, ощути тепло на уровне основания горла, живота и сердца, – дал ей совет Редфорд.
– Думаешь, сработает? – с сомнением посмотрела она на него.
– Один гениальный человек, а именно – Альберт Эйнштейн, сказал когда-то, что воображение важнее, чем знание. Когда ты думаешь об Алексе, – от тебя летят искры, – заметил маг. – Может, они и есть тот самый ключ?
– Хорошо, проверим, – согласилась девушка. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох-выдох и сосредоточилась на воспоминаниях об Алексе.
Прошло несколько минут, но вокруг ничего не изменилось.
– Не получается! – в отчаянии воскликнула Ника.
«Nosce te ipsum» – тут же пришёл ответ из тумана.
– Носцэ тэ ипсум – познай самого себя, – озвучил Редфорд. – Интересно, а эта штука – женского рода? – вдруг задумался маг.
– Прекрати, Редфорд! – Ника рассерженно ткнула его локтем в бок. – Ты можешь хотя бы пять минут не думать о сексе?!
– О сексе я думаю всегда, но в данный момент я просто пытаюсь понять принцип её действия, – потирая ушибленное место, объяснил он. – Я изо всех сил пытаюсь понять логику этой штуки, но пока – тщетно. А ведь всем известно, что у женщин логика отсутствует напрочь. Кроме здесь присутствующих, разумеется, – поспешно поправился он, увидев, каким взглядом одарила его Ника.
Видимо, в ответ на это из тумана выплыли ещё два слова: «Sapienti sat».
– Сапиэнти сат – умный поймёт, – перевёл послание Редфорд. – Ещё и издевается! Нет, эта штука – точно женского рода! Но я – умный, значит, я должен понять! – самоуверенно заявил маг. – Ладно, план «Б», – не теряя оптимизма, произнёс он. – Старинная христианская легенда гласит, что дьявол не может схватить мысль, пока она не материализовалась в речь. Произнеси вслух тираду о том, как сильно ты любишь Алекса и что ты готова на всё, чтобы вернуть его. Ключ – это любовь, малышка, нам это чётко дали понять.
– Ладно, попробую, – тяжело вздохнула Ника. Она уже начала терять веру в успех всей этой затеи.
– Я люблю Алекса всей душой и всем сердцем и хочу вернуться в прошлое, чтобы спасти его, – едва сдерживая в голосе отчаяние, произнесла девушка, обращаясь к безликой туманной дымке перед лицом. – Я совершила ошибку, позволив ему одному войти в то здание, и теперь я хочу исправить её. У меня чистые помыслы и светлый разум, – добавила она на всякий случай.
«Vade mecum» – медленно обозначились в ответ слова из темноты.
– Вадэ мэкум – иди со мной, – едва сдерживая ликование, объяснил Нике Редфорд и они оба осторожно пошли вперёд, наугад, в серебристую дымку.
Пространство распалось на десятки тысяч фрагментов и, подобно лунному отражению в воде, стало иллюзорным.
«Alea jacta est…» – выплыли перед ними очередные буквы из наступившей темноты.
– Алэа акта эст – жребий брошен, возврата нет, – шёпотом перевёл Редфорд последнее послание, и тут время и пространство сомкнулись над ними.