Слова вылетали сами по себе.
Затем Юджиния обратилась к Хиггинсу, старшему дворецкому:
– Мы немножко повременим с рыбой, Хиггинс. Мистер Экстельм пожалеет, что пропустил ее.
Пока дворецкий передавал это приказание другим слугам, Юджиния осмотрела стол, приняла светское выражение лица и сказала себе, что дело – прежде всего и что хорошая жена радуется всему, что делает муж.
– Ну, знаешь, Поль, кузен Уит никогда не рассказывает эту историю правильно. – Юджиния попыталась рассмеяться. – Во всяком случае, я не совсем свалилась в воду. Видишь, Уитни, чего ты наговорил.
Ее глаза снова метнулись к двери. «Это наш праздничный первый вечер вне Филадельфии, – подумала она. – И вот, мы уже закончили первое, а Джорджа все нет и нет».
– Поль, – Юджиния произнесла это более резко, чем хотела, – оставь место для ужина.
Но Поль уже разошелся вовсю.
– Расскажи про каноэ, кузен Уит, и как мама свалилась в тину, и все на пристани…
– Вы ведь сказали, мой муж обещал спуститься через несколько минут, не так ли лейтенант? – прервала его Юджиния, тут же улыбнувшись, как она считала, с самым беззаботным видом. «Ах, эти забывчивые мужчины! – должно было сказать ее лицо. – Вот с чем нам, женам приходится смиряться!»
Но ее притягивали голубые глаза лейтенанта Брауна, они видели ее насквозь. Можно было подумать, будто он видел все: и дни рождения с поникшими свечками на праздничном пироге, прогулки в зоопарк, которые так и не состоялись, походы для запуска воздушного змея, которые все откладывались и откладывались, потому что папа закрылся в своем кабинете со спущенными шторами, слишком «усталый», чтобы слышать детский шум и видеть, как они прыгают от радости. Юджиния почувствовала, как краснеет, и опустила глаза. «Нет, это не потому, что он чужой человек, – сказала она себе. – Дело совершенно в другом».
– Да, мэм. Мистер Бекман сказал, что они идут, – ответил Браун. И тоже отвел глаза.
– Расскажи про зонтик, кузен Уит, – не унимался Поль, – и как мама гонялась за мистером Харрисом и хотела треснуть его по голове за то, что он смеялся, и как ты…
– Поль, все, хватит! – еще резче, чем до этого, прикрикнула на него Юджиния. Лиззи и Джинкс обменялись через стол только им одним понятными знаками. Миссис Дюплесси погрузилась в изучение деталей канделябра в виде виноградной лозы, а ее муж пробормотал что-то вроде «Суп «Леди Керзон» – отменный суп»… Один только Поль, казалось, не замечал перемены в настроении матери.
«Конечно же, это Бекман виноват, – со злостью решила Юджиния. – Пора бы мне знать. Если бы не этот противный человек, Джордж был бы на месте вовремя». Она подняла глаза, встретилась с глазами Брауна и быстро посмотрела в другую сторону.
Ну, конечно, мистер Бекман! – воскликнула она, чтобы прогнать свои мысли. – Легче отнять у кошки мышку, чем уговорить мистера Бекмана на минутку забыть о бизнесе.
Она повернулась к доктору Дюплесси, своему партнеру по обеденному столу слева. Ее спасет бабушкино средство.
«Если ничего не помогает, Юджиния, – бессчетное количество раз повторяла бабушка, – перемени обстановку, переменись. Неприятности можно скрыть, пожав плечами». Но бабушка говорила также, что «для того чтобы пережить трудную супружескую ночь, нужно вспомнить про себя все, что подавалось на стол за неделю».
«Кстати, почему это я вспомнила об этом?» – удивилась Юджиния. Потом она выбросила эту мысль из головы.
– Мне кажется, нам нужно просветить нашего нового гостя относительно Огдена Бекмана, как вы думаете, доктор? – засмеялась Юджиния. – Во-первых, он самый решительный человек на земле.
– Не больше, чем мой Густав, – вставила миссис Дюплесси.
Казалось, покой был восстановлен. «Теперь, по крайней мере, можно будет продолжить ужин», – подумала она. Ей чертовски хотелось есть.
Джинкс прочитала мысли миссис Дюплесси. Аппетит леди давно уже веселил детей, и Джинкс попыталась под столом толкнуть ногой Лиззи, чтобы обратить внимание сестры на постоянный источник шуток, однако толчок пришелся прямо по толстой щиколотке миссис Дюплесси. Лиззи испуганно посмотрела на нее, а миссис Дюплесси ответила ей уничтожающим взглядом.
«И совершенно правильно, – подумала она, – что их отец зовет детей хулиганами! Он дает жене слишком много воли, он чересчур добр и к тому же слишком порядочен на свою же голову».
– Так вот, мне вспоминается очень интересная история… – вставил доктор Дюплесси на своем очень правильном английском. Он очень хорошо знал отношение своей жены к экстельмовским детям и сейчас же почувствовал, что обстановка накаляется. Знал он и то, что его жена могла сделать вид, будто ничего не происходит. Если только захочет того, она будет оправдывать отсутствие Джорджа любыми причинами, закрывая при этом глаза на истину.
Доктор Дюплесси подумал, что ему следует взять все в свои руки. Неторопливым, доброжелательным движением, показывая себя со стороны, с которой его редко видели, он растопырил на скатерти свои пальцы-коротышки, словно готовясь показать фокус.
– Ну, так вот, я открою вам маленький секрет, – начал он, кивнув головой каждому гостю в отдельности. – Это профессиональная тайна, и за пределами этой комнаты никто не должен ее знать.
Дети были заинтригованы. Юджиния несказанно благодарна. «Никогда больше не буду смеяться над этим добрым человеком, – обещала она себе. – Он самая-самая добрая душа на свете и к тому же человек на редкость проницательный».
– И маленький секрет заключается в том, что… Поль и Джинкс, как могли, широко раскрыли глаза.
Они не проронили ни звука.
– …что я излечиваю своих пациентов угрозой, что приду к ним еще раз…
– И еще длинными-предлинными историями! – радостно завопила Джинкс, чуть не подавившись от смеха.
Миссис Дюплесси пришла в ярость. «Подумать только, такая малявка и позволяет себе смеяться над ее мужем!» Ей хотелось рявкнуть: «Ах ты, неблагодарная негодница!» и оттаскать девчонку за уши, но она ограничилась более дипломатическими словами:
– Ты не должен так говорить о своих анекдотах, Густав. Я, например, всегда нахожу, что они очень веселые и поучительные. Возможно, детский ум не…
– Ум есть ум, моя дорогая. – Доктор Дюплесси поставил точку в развернувшейся было лекции, о чем он сразу догадался. Сделал он это мягко, деликатно, так, что даже его жена не заметила.
Но в этот момент в дверях появился Джордж. Он качнулся вперед, шагнул нетвердой ногой, будто пытаясь рассчитать расстояние и количество шагов, которые необходимо сделать, чтобы сесть на свой стул.
– Прошу проштить… простить, – поправился Джордж, с трудом подбирая слова, словно это был пароль на иностранном языке.
– Прости, ма дорогая… Срочное дело… Старый Бек… – Джордж отклонился назад, надеясь увидеть там своего союзника. – Мы с Бекманом… Срочное… Я… – Джордж еще раз попробовал преодолеть невероятные согласные. – …Боюсь. Сроч… Где старина Бек? Ты здесь, Бек?.. – Джордж пристально оглядел комнату, решительно поморгав, чтобы его семейство попало в фокус.
– Присаживайся, Джордж, присоединяйся к нам. – Юджиния хотела казаться приветливой, но знала, что голос у нее напряженный и жестокий. «Проклятый Бекман! – подумала она. – Черт бы побрал их обоих!»
– Прекрашное… прекрасное предложение, Джини. Не воззажаю. Мне буит легче. Старине… будет легче…
Джордж, пошатываясь, двинулся к столу. К нему тут же подскочил Хиггинс.
«Боже мой! – подумала Юджиния. – Это хуже всего. За что, Джордж? – спрашивала она. – Почему ты так поступаешь со мной?» Ее охватил гнев, в лицо бросилась краска, перехватило дыхание, в какой-то момент она подумала, что расплачется.
– Что такое? Старина Хиггинс? Появляешься неизвестно откуда придержать креслице для мастера Джорджа? Думаешь, он не сумеет забраться в креслице сам?
– Джордж, – Юджиния попробовала отвлечь внимание мужа. «Позор, что все это слышат слуги», – подумала она. Она жестом показала слугам, что они могут быть свободны. Когда стюарды вышли один за другим в буфетную, она заговорила снова: