Глава 1
Вначале услышал биение крови в ладонях, потом осознал, что уже не спит; глаза Родион открывать не спешил. Время еще не пришло. С некоторых пор, эти предутренние минуты пробуждения впустую парень не тратил.
Мысль проскользнула легкой птицей и исчезла, а наблюдатель остался…
Когда–то, кажется уже целую вечность назад, Родион встретил профессора Смирнова. И кто знает, как бы сложилась жизнь парня, если не та встреча? Профессор рассказал о чем–то так хорошо знакомом, казалось бы, забытом, но интуитивно понятном и можно сказать родном. Рассказал и оставил Родика в раздумьях.
Дни–недели, а затем и зимние месяцы парень ходил задумчивым, захваченный мыслями. Он разбирался в рассказанном, но запутался еще больше. Несмотря на многообразие литературы, прочитанной на одном дыхании, вопросов появилось тьма тьмущая. Нигде не давали толковых методик, не было их. Все сводилось к описанию каких–то эффектов, в опытах, как правило, ученых прошлых столетий. А идея зацепила…
Он еще иногда дежурил у драмтеатра, в надежде подвезти странного клиента, поначалу надежда была, все же вспомнились слова диспетчера: постоянный клиент мол, но все оказалось впустую. Его не отпускала мысль, что встреча должна произойти; он надеялся, ждал, читал и пробовал применить прочитанное в жизнь.
Встреча произошла, и как ни странно, виновник затянувшегося ожидания был именно Родик. Как–то копаясь в карманах осенней куртки в тщетной надежде найти случайно затерявшуюся пачку сигарет, парень наткнулся на визитку. Смирнов Егор Павлович — психолог. Профессором его обозвал гораздо позже уже сам Родион, слишком уж образ Смирнова напоминал ему киношных профессоров: манерность, какое–то высокомерие и постоянные поучающие интонации в голосе. Будь–то самый обычный разговор о пьянке в подворотне или нечто большее. И надо вам сказать профессор был в этом дока. Не в разговорах, а в смысле, в пьянках. Любил мужик за воротник закладывать.
Родион, когда в первый раз пришел к нему в гости, обалдел от контраста нарисованной им уже личности и действительности. Проф был под шафе, и это мягко сказано, но что приятно удивляло, прекрасно отдавал себе отчет в том, что пьет и пьет по–черному. И если запой накрывал его с головой, то Смирнов, очень быстро приводил себя в относительный порядок, брал в руки неизменный свой дипломат и отправлялся в отделение наркологии, где уже давно стал постоянным клиентом.
Что тогда удержало Родиона неизвестно, но вот уже как целый год он об этом, ни сколько не жалел.
Вдох–выдох, телу становится щекотно, руки, а затем и ноги наливаются теплом, Родик всматривается в темноту перед глазами, и возникает чувство падения. Проф обещал, что с каждым разом это будет проходить легче, и ни в чем не обманул. Тело просто звенело. Прежде парень и не думал, что каждая мышца может издавать свой неповторимый звук, свои вибрации, тепло…
Проф вводил его в это состояние сам, но это было в самом начале их опыта, теперь же Родик и сам мог задать жару: маятники, пасы руками, стуканье в бубен, чего они не перепробовали. Первые совместные опыты ни к чему не приводили. Родик, как сказал Смирнов, оказался не гипнабелен. Но Егор Павлович оказался человек упрямый или возможно упертый, хотя и подопытный доброволец, на общественных началах дело совершенно незаурядное. Смирнов до денег был большой жмот, и такого рода опыты, конечно, хоть и жаждал провести уже давно, но финансировать из собственного кошелька отказывался на отрез. Теперь Родик занимался отловом якорей, как назвал это сам Егор Палыч.
Выискивал, расставленные психологом блоки и установки парень каждое утро, каждое утро на протяжении вот уже полугода, с тех пор как смог ввести себя самостоятельно в состояние достаточно глубокого транса.
Это превратилось в довольно увлекательную игру. Проф давал во время сеанса гипноза установку, а Родик, ее отыскивал и снимал или старался снять. Если отыскать удавалось а снять нет, то следовал звонок «другу» и проф давал подсказки. Но вот уже пару недель парень наловчился снимать гипноблоки уже без всех этих утренних пробуждений, хоть и продолжал старательно их выполнять: проверяя и контролируя свое состояние.
Вдох–выдох, теперь уже в немного иной последовательности, дабы не расслабить тело, а напротив привести его в рабочее состояние и вперед. Снова работа, а затем к Палычу…
… …
— А-аа, явился, — буркнул Палыч, дыша перегаром, — проходи, чего уставился?
Родион удивился. И чего это проф сегодня не в духе? С утра все нормально было, настроение зашибись, а вечером уже и набраться успел, и протрезветь и, похоже, теперь снова пьет.