Девушка стояла посередине комнаты и не знала, что делать с руками — она то сжимала, то разжимала пальцы, теребила платок и смотрела на меня сияющими глазами.
Я медленно подошел к ней.
— Маргери… — я положил ладони на ее волосы, а потом уверенно, смотря в глаза, поцеловал в губы.
Наш поцелуй длился долго — мы никуда не торопились.
За окнами пели цикады. Таинственно мерцали звезды. Легкий ветерок еле слышно колыхал тончайшие занавески. Пахло летом и праздником. Ночь во всю силу одаривала нас своим волшебством и магией…
Мы целовались, лаская друг друга сквозь одежду. Наше дыхание все более и более убыстрялось, и я принялся развязывать ее корсет — черт бы его побрал! Мне пришлось несладко, пока я наощупь сообразил, что там к чему, нашел бантики, распустил шнуровку и разобрался с многочисленными крючками.
Попутно я и с себя снимал одежду — но тут мне было намного проще.
Маргери закрыла глаза и всем телом отдавалась моим ласкам, лишь изредка приоткрывая веки и бросая на меня глубокие, завораживающие взгляды.
Очень нежно я подхватил ее и перенес на кровать. Она легла на спину, глубоко вздохнула и двумя руками притянула мою голову к своей груди.
Я позволил своим рукам быть более смелыми и ощутил под ладонью груди с твердыми сосками. Я начал их целовать и девушка негромко застонала. Этот звук пронзил меня словно молния, мгновенно наэлектризовывая все тело.
Я впился поцелуем в полуоткрытый, нежный рот, прижимаясь каждой клеточкой к ее телу.
Моя правая рука скользнула по ее телу, по атласной коже, и я ощутил, что внизу она вся мокрая. Я начал ласкать ее там и Маргери застонала еще громче…
Я сознательно никуда не торопился, делая все медленно и нежно, стараясь изо всех сил, чтобы девушка запомнила эту ночь на всю жизнь.
Через некоторое время я оказался сверху. Вся ее плоть, руки, ноги, волосы, как мерцающий шелк, все это поддалось единому порыву и откликнулось в ответной страсти. И когда мы соединились, Маргери на миг задохнулась, притихла, дернулась от боли, но уже в следующее мгновение с силой подалась мне навстречу и оплела мои бедра своими длинными ногами.
Я старался сохранить хоть немного спокойствия и уверенности в голове. Но тело Джоффри — молодое и неопытное — явно еще не было готово к забегам на продолжительные дистанции.
Мои движения становились быстрее, Маргери прижималась ко мне все сильнее и сильнее, и, наконец, для меня все закончилось.
— Джофф… — спустя мгновение Маргери почти прокричала моё имя. Ее руки разошлись в сторону и с силой комкали простынь. Она вся выгнулась, замерла на миг — и опала. И лишь наше хриплое дыхание нарушало ночную тишину.
Мы лежали и были спаяны воедино так плотно, так вжаты друг в друга с таким исступлением, что разлепить нас надвое, наверное, не могла никакая сила в тот момент.
Я слышал, как громко стучит ее сердце. И мое стучало ему в унисон.
Перекатившись на правый бок и с восторгом посмотрел на девушку. Лунный свет, бьющий сквозь ставни и занавески, нежно и ласково обрисовывал все ее молодое тело.
Небольшие полукружия грудей с вишенками сосков, упругий живот, длинные и прохладные, как реки, ноги. И притягивающая взор затемненная область внизу живота. От девушки пахло фруктами и едва уловимой ноткой цветочных духов.
Я смотрел на нее, любовался и не мог налюбоваться. Я сгорал, и не мог сгореть.
— Джофф, — она пододвинулась ко мне, прижалась лицом к шее и еле слышно сказала. — Я никогда не думала, что это может быть именно так.
— Да, милая, я тоже, — я отстранил ее и поцеловал. Ее нежные губы вновь ответили мне взаимностью, и мы снова унеслись на волнах любви.
Прошло некоторое время. Я вновь лежал на боку и смотрел на нее. Моя левая рука продолжала ласково, но уже без страсти ласкать ее грудь. Сейчас мои действия уже не вызывали такого ответного взрывного отклика — нам хотелось немного передохнуть.
— Как же так получилось? — негромко спросил я, целуя ее в носик.
Она сразу поняла, что я имею в виду, пододвинулась, закинула ногу мне на бедро и спокойно, словно вспоминая, произнесла.
— Ренли никогда мной не интересовался, ему были нужны лишь мужчины.
— Но вы пробовали?
— Конечно, но у него ничего не получалось… Правда, один раз он предложил мне присоединиться к нему и Лорасу. Сделать это втроём…
Она замолчала. Я не торопил ее — молчание казалось очень правильным и естественным.
— Лорас такой, какой есть, — наконец продолжила Маргери. — Но он любит меня как сестру, всячески оберегает и заботится. В тот раз он был просто взбешен подобным предложением. И они с Ренли очень сильно поругались.
— А потом?
— А потом мой брат перестал его охранять и Ренли убили.
— Иди сюда, — я притянул ее к себе. — Мне очень жаль, что ты такое пережила. Но я счастлив, что впервые у тебя это произошло лишь со мной.
— И я теперь рада.
И наши губы вновь соединились.
Тирион
Все эти праздничные дни, что предшествовали, а потом непосредственно отмечали свадьбу, обещали быть утомительными и скучными. Правда, радовало одно — на них можно основательно напиться.
Сейчас, утром, Тирион смотрел на свою жену Сансу. Девушка была восхитительной… и недоступной. Вернее, доступной, но он сам, со столь несвойственным ему великодушием, все еще не прикасался к ней, оберегая ее девственность и чувства.
И все чаще он с удивлением спрашивал у себя, какого хрена он творит?
Тирион наблюдал, как Шая расчесывает великолепные волосы жены, а легкая ночная сорочка, просвечивая в лучах утреннего солнца, отчетливо и весьма соблазнительно обрисовывает ее молодую грудь, задорно торчащие соски и аппетитный изгиб талии. Он почувствовал, как к члену приливает кровь и с неудовольствием подумал, что во всем белом свете лишь милая потаскушка Шая всегда готова его встретить и обслужить.
«Она просто шлюха и ничего более, — напомнил себе Тирион. — Неужели ты настолько поглупел, что теперь начинаешь верить в ее любовь?».
Впрочем, это не так уж и важно. Главное, что с Шаей ему хорошо.
Но почему боги не могут сделать так, что из глаз Сансы исчезнет это отвращение? Почему она так боится и ненавидит его?
Осушив чашу с вином, Тирион вместе с женой отправился на завтрак. Верный оруженосец Под сопровождал их. Бронн отсутствовал — наверное, еще не очухался после вчерашнего. По словам Пода, он знатно напился, хорошо подрался и даже успел обблевать чьи-то сапоги.
«И когда он только все успевает?» — с оттенком зависти подумал о наемнике Тирион.
Они влились в веселую толпу. Тирион с неудовольствием ловил взгляды других людей. Карлик и красавица — вот что они думали про него. Впрочем, срать он хотел на эти взгляды и мысли. Он уже не мальчик и давно привык к своему телу и к тому, как остальные его оценивают.
За завтраком Тирион внимательно смотрел на юного короля — похоже, сегодня этот злобный придурок решил вести себя милостиво и великодушно, спрятав до времени истинный норов.
Такие штучки племянника могли обмануть многих, но не его. Тирион перекатывал вино в бокале и лениво рассуждал, когда Джоффри надоест ломать комедию.
А когда племянник поймал его взгляд и кивнул, Тирион немного занервничал. Седьмое пекло, похоже, Джофф задумал очередную пакость или провокацию. Вон как он паскудно улыбается!
Впрочем, он всегда готов к тому, что милый племянник в любой момент готов выкинуть идиотский и очень опасный номер.
Тирион отсалютовал поднятой чащей и двусмысленно ухмыльнулся. Пусть щенок побесится, зная, что его не боятся.
— Санса, ты совсем не ешь, — обратился Тирион к жене.
— У меня что-то живот крутит, — вежливо и совершенно бесстрастно ответила дочь Неда Старка.
Тирион лишь кивнул и до скрипа сжал зубы. Раньше он старался понять эту девушку, войти в ее положение, хоть немного исправить то зло, что успели причинить ей Ланнистеры.
Да, так он себя вел — в первые недели их брака. Он даже не прикасался к ней, давая возможность привыкнуть, и в глубине души наивно надеясь, что она это заметит. И оценит.