Движение остановилось. Река вжимала ее во что-то твердое и склизкое, руки скользили по нему, никак не могли найти опору. Лиара ухнула лицом в воду, с трудом вынырнула, пытаясь глотнуть воздуха, перетерпеть боль в отбитых ребрах, удержаться на невидимой преграде. Ледяная вода была повсюду, она жгла тело, словно Лиару швырнули в разогретую добела топку кузнеца.
Для того, чтобы прийти в себя, ей понадобилось около минуты. И только после этого она вспомнила напутствия Ильвадана и вывернула глаза. Тьма сразу же отодвинулась, и мир предстал ей в расплывчатом серебристом свете, идущем отовсюду и ниоткуда. Лиара завертела головой, отчаянно цепляясь за толстую сваю, подпирающую настил улиц, которым оказалось то, обо что она ударилась, пытаясь понять, куда ей дальше двигаться. Даже с вывернутыми глазами видно было не слишком хорошо, но впереди был просвет, и она буквально рванулась туда, с силой оттолкнувшись от скользкой, поросшей илом опоры.
Сваи были вбиты в дно так часто, что проще было перебираться от одной к другой, цепляясь за них руками, чем пытаться плыть между ними. Течение было сильным, ее сносило в сторону, больно швыряло прямо на сваи, и с каждым новым ударом на теле прибавлялось синяков и ссадин. Сцепив зубы, Лиара поднимала голову как можно выше, чтобы хоть как-то дышать, и запоздало припомнила, что может делать и кое-что иное. Погрузившись в воды реки сознанием совсем чуть-чуть, чтобы никто не смог почувствовать ее касания, она собрала вокруг себя все потоки, которые можно было назвать условно теплыми. Вода в реке была обжигающе холодной, и Лиара готова была поспорить, что снаружи Эллагаина реку уже начал стягивать лед, но редкие теплые потоки еще встречались здесь, и она сделала так, чтобы именно они сейчас омывали ее тело.
Стало чуть легче, и она смогла хотя бы нормально вздохнуть. А потом, собравшись с силами, начала двигаться в сторону просвета среди толстого леса вбитых в дно реки свай.
Чтобы ледяная вода не свела ноги, нужно было двигаться, нужно было думать о чем-то, сосредотачиваться на чем-то. Толстенные сваи, гораздо больше трех обхватов в поперечнике, давали ей возможность хоть немного отвлечься от холода, пронзая тело болью, когда течение пихало ее прямо на них. Проклятая сумка мешалась, болтаясь за спиной, а ткань платья отяжелела в воде, как мешок, но времени на то, чтобы стягивать ее, у Лиары не было. В любой миг Себан или мать или кто-то еще могли хватиться ее, и тогда Мембрану закроют. Тогда ей уже не выбраться.
До края настила она добиралась целую вечность, или ей так показалось из-за ледяной воды и боли в отбитом теле. Но, наконец, Лиара догребла до самой крайней подпорки и уцепилась за нее, стуча зубами и прислушиваясь. Здесь, внизу, было тихо, лишь река шуршала и плескала о сваи, но откуда-то издали и сверху приглушенно звучала музыка и голоса. Река перед ней была абсолютно пуста, укрыта ночными тенями, и противоположный берег виднелся очень далеко. Примерно на расстоянии нескольких десятков метров от его края переливалась всеми цветами радуги Мембрана. Лиара сглотнула, чувствуя, как горячо колотится в глотке сердце. Она умела плавать, неплохо умела плавать, но до берега было далеко, а вода ледяная… Замолчи немедленно! Ты доплывешь! Доплывешь во что бы то ни стало, иначе навсегда останешься здесь, в этой тягучей смерти, вдали от Рады, и никогда не узнаешь, почему именно тебя выбрала Великая Мать, и что за волю она хочет передать тебе. Глубоко вздохнув и взмолившись, чтобы никого не было на набережной над ее головой, Лиара отпустила опору моста и погребла.
То ли час был уже поздний, то ли Великая Мать слышала все ее молитвы, но только на набережной не было ни души. Течением ее сильно снесло на север, в сторону от дворца. Здесь располагались по большей части мастерские, а жилые дома стояли редко и на большом расстоянии друг от друга. Лиара обернулась, оглядываясь на город. Набережная была пуста, и лишь в одном единственном домике вдалеке светились стены из бумаги. Проглотив нервный смех, она развернулась и поплыла прочь от Иллидара, наперерез сильному течению Тонила прямо к восточному берегу.