Сегодня капитан Будогосский взял себе перо, которым Муравьев подписывал договор, и сказал, что будет хранить его как величайшую драгоценность.
Все наши успехи должны у нас выглядеть в раздутом виде. Недостатки всех других стран и народов должны быть преувеличены. Начнется вранье взахлеб! И долго будем хвастаться, всем опротивеет и охоту, и симпатию к самому делу отобьет. Набьет оскомину хвастовством о наших успехах! Оттолкнем грамотную молодежь. Иное дело мужик. Крестьянин газет не читает, пришлет сюда ходоков и будет судить не по «Петербургским ведомостям», а по сути дела.
А сам я? Я тоже по этой части дока; постарался и еще постараюсь. Европа ахнет от зависти, когда узнает. Но я и там не могу объяснить тайной сути дела, так как никто меня не поймет. Скажут — захват, и все! Русские звери, казаки, рабовладельцы, хапуги.
Но если власть возьмут революционеры, я в том числе… Мы пошлем завоевателей русских крестьян по всему миру? В Австралию? В Африку? Всех спасать! Зулусов… Фигу вам!
Конечная моя цель только еще открывается. Только после заключения этого трактата я смею к ней приступить. Экспедиция Венюкова пошла по Уссури. Он перейдет через горы и постарается достигнуть залива Святой Ольги, открытого нашими моряками и старообрядцами.
— Так еще раз о деле. В письме китайского правительства, полученном мной из Пекина и отосланном в наше Министерство иностранных дел, сказано, что через Монголию предложенную нами артиллерию отправлять нельзя, — написано в листе из Цзун Ли Ямыня. Что еще рано, но принять согласны. Я не стал ждать. Я привел в своем отряде кораблей баржу, на которой находятся два новейших скорострельных дальнобойных орудия и образцы нарезных штуцеров для китайской армии. Испробуйте. На барже зарядные ящики для орудий и все необходимое для боя. Остальная артиллерия и десять тысяч штуцеров находятся близ границ Монголии, в моих владениях, и будут отправлены и переданы, если вы готовы принять. Полагаю, что, получив пушки и ружья, которые я привез, вы охотно примете и все остальное.
И Шань опять для приличия не может сразу согласиться и ради этикета будет тянуть? Не хочет выдать своего горя и признаться, как Китай унижен. Неужели советники Сына Неба опять восстанут в защиту идеи всемогущества и непоколебимости Небесной Империи и традиций? А народ их будут бить тем временем.
— Как, когда и где мои люди посмотрят привезенную вами артиллерию? — зевнув, спросил И Шань.
— Остров для стрельбища выбран. Стрельбу покажут артиллерийские офицеры: полковник и два поручика, два унтера-офицера, которые служили в Кяхте толмачами и оба знают также по-китайски. Солдаты при каждой пушке. От моего имени поручается при этом присутствовать морскому офицеру, который только что прибыл ко мне. Верьте ему как мне. Назначьте к нему для приема чиновника равного ранга.
— Будет ли с вашим офицером хороший переводчик, умеющий объяснить все подробно? Если у кяхтинских толмачей окажется недостаточно знаний?
— Переводчик не нужен. Офицер сам говорит по-китайски. Он знает китайский язык и может немало нам с вами помочь в будущем.
Тут И Шань закрыл рот и глянул с достоинством лорда. А Дзираминга переглянулся с молодым батальонным.
— Офицер? Только что прибыл? — строго спросил И Шань.
— Знающий китайский язык? Откуда? Прибыл еще один переводчик? — спросил Фуль Хунга.
У встревоженного генерала сразу затряслись коленки.
И Шань должен знать, что нельзя бояться, если вступаешь в мир, где все ново. Однако удивлен, почему раньше не сказали! Есть же переводчик Шишмарев. А это, мол, кто еще? Всякая новость тревожит. Нет, И Шань спокоен, словно что-то уже знает или так вышколен, что готов ко всему. Где он набрался опыта, живя в захолустном городишке?
«Брат, ничего не попишешь, — мысленно отвечал Муравьев. — Скрывать не буду и не должен, я этого не люблю. Это не порок, а достоинство, что офицер мой знает китайский язык!»
— Ваш офицер служил в православной Пекинской миссии? Который был с Путятиным в Японии? — спросил Дзираминга. — Он уже пожилой?
— Он молод и не был в Пекинской миссии. Он не священник, а моряк в чине капитан-лейтенанта. Я ему велю все это вам лично рассказать. Вам, князь И Шань, он будет отвечать на любые вопросы. Либо лицу, уполномоченному вами. Пора нам с вами начинать жить на новых началах и верить друг другу. Так?
— Да.
— Он дважды обошел вокруг света. У него есть приятели, знатные китайцы. Перед приездом ко мне он совершенствовался, обучаясь у петербургских ученых, знатоков Китая. Словом, он поел в Китае соли!